Убийца не придет на похороны

— Чего уж.

— Молчи.

Он втянул голову в плечи, покрепче сжал пальцами удилище, катушка затрещала, леска начала уходить.

— Ого, гадина, большая! — с присвистом выдохнул из себя Колька. — Давай, давай скорее подсачек, я ее сейчас, суку, вытащу.

— Тихо, не спеши, уйдет ведь!

Юные рыбаки возбудились, они явно не ожидали столь скорого начала клева, тем более, представить не могли, что не пройдет и двадцати минут, как они станут на якорь, и сразу же возьмет большой лещ. А то, что это был большой лещ, парни не сомневались. Кому же еще здесь быть, если ловишь на червя и на такой глубине?

— Давай его, тихонько, осторожнее… Нежно, нежно, — приговаривал Колька, глядя на натянутую, как струна, леску, которая разрезала воду, уходя то вправо, то влево.

— Притормози катушку!

— Не учи, сам знаю! — зло крикнул Колька, а затем грязно, насколько умел для своего возраста, выругался.

Горящая сигарета прилипла к нижней губе и вид у Кольки был яростный, словно там, на крючке, в темно-свинцовой воде, на глубине двух метров была не рыбина, а гигантский аллигатор. А ему предстояло, зажав в зубах нож с огромным сверкающим лезвием, броситься в ледяную воду и там закончить поединок.

— Ну, давай же, давай!

— Чего уж, как получится.

— Сорвется, убью.

— Что могу, делаю.

— А ты через не могу.

Удилище дрожало в руках рыболова, оно еще так и не разогнулось. Лещ, не останавливаясь ни на секунду, тянул в глубину.

— Давай, давай же! Что ты тянешь, мямля, сейчас же уйдет!

— Не уйдет, не уйдет, — Колька, придерживая немного удилище левой рукой, принялся наматывать леску на катушку по сантиметру, по два, забирая леску, подтягивая рыбу к лодке.

Игорь уже стоял наготове. Он держал в руках подсачек и был готов в любой момент им воспользоваться. Он не смотрел на поплавок своей удочки, который подрагивал, качаясь на волнах, был всецело поглощен поединком друга с большим лещом.

— Килограмма два, наверное, не меньше, — сказал Игорь.

— Не звезди ты сейчас, сорвется! Не каркай под руку! Ворона.

Наконец лещ показался на поверхности. Он действительно был большой, но не настолько, как представляли себе Игорь и Колька. Лещ был килограмма на полтора с темной спиной с почти черным хвостом.

Едва рыба коснулась поверхности, как тут же замерла, хватанув воздуха, и Колька принялся ее потихоньку подтаскивать к плотику. Тот, будучи неустойчивым от природы, накренился, готовый вот-вот перевернуться.

— Тише, тише, откинься назад!

То, что на помосте уже плескалась вода, парней ничуть не смутило.

— Давай, давай, тише!

Игорь смотрел на голову рыбы, вернее, на ее рот, где виднелся черный крючок, державшийся за кончик губы. Он хотел сказать другу, чтобы тот был поосторожнее, что крючок едва держится, но побоялся брякнуть под руку, побоялся гнева и грязных ругательств. Он лишь подался чуть-чуть вперед, покрепче взял в руки подсачек.

— Ну же, ну, еще на полметра!

Когда до подсачка оставалось сантиметров тридцать, Игорь набрал полные легкие воздуха. А Колька все это время не дышал, затаился, медленно подтягивая серебристого леща к плотику.

— Давай, хватай, бери его! — выдохнул в конце концов Колька.

— Беру.

И Игорь, подставив подсачек, поднял его вверх. Лещ забился в сетке, зазвенела леска, и поплавок, описав дугу в воздухе, просвистел над головами рыбаков.

— Сорвался! — еще не поняв, выкрикнул Колька.

— Да ни хрена не сорвался, сидит. В сетке он, — высоко приподнимая подсачек и волоча его по воде, радостно прокричал Игорь.

— Ля, в самый последний момент. Еще бы чуть-чуть…

— Да я видел, видел, крючок уже на соплях держался, за самый краешек губы. Ничего, повезло.

— Бывает.

Когда леща опустили на дощатый настил, когда возбуждение понемногу спало, руки перестали трястись, Колька наконец-то отодрал присохший окурок от нижней губы. Та треснула и яркая кровь большой каплей, похожей на клюкву, повисла на губе.

— Ну, классный лещ! Вот повезло. А ты говорил, место гнилое… Место отличное, — потирая руки и поглаживая подрагивающую на досках рыбину по боку, а затем вытирая слизь прямо о рукав, пробормотал Колька.

— Тише, не шуми, — вдруг одернул его Игорь, и глянув на свой поплавок, схватил удилище. — И у меня, кажись, есть!

Он аккуратно подсек, почувствовал сопротивление на конце лески и медленно стал выуживать рыбину. Ему повезло меньше. На крючке оказался бойкий окунь граммов на двести пятьдесят, который яростно сопротивлялся, не желая попадать в садок. Но он заглотал червя так сильно, что сорваться практически не мог.

— Ну вот, видишь, — самодовольно хмыкнув, сказал Колька, — и у тебя добыча.

— Ай, окунь… Красивый, правда?

Игорь намотал леску на палец, немного разжал окуню пасть и прямо с кишками выдернул крючок. Рыба судорожно забилась.

— Вот если бы так все время, так мы бы с тобой к полудню по ведру натаскали.

— Может, повезет, — цепляя кучку червей на крючок, сказал Колька.

Он подержал перед собой поводок, задумался на несколько секунд, затем, собрав слюну, смачно плюнул на крючок и широко размахнувшись, забросил наживку подальше. То же самое проделал и Игорь.

— Ну вот, теперь можно закурить. А рыба пусть себе ловится.