Убийца с крестом

Здесь, около океана, в субботний августовский вечер, казалось, никто и не слышал, что совсем недалеко, в Лос-Анджелесе, готовятся к войне. Люди настроились развлекаться. Не обращая внимания на запрещающие таблички, крепкие, в открытых до предела бикини молодые женщины скользили по пирсу на роликах. Черный мускулистый франт с укрепленным на плече приемником выделывал замысловатые вензеля под ритмичную механическую музыку. Фигура его — от оранжевых роликов до макушки — излучала здоровье и радость. Стайки мексиканских ребятишек собирались у киосков, покупали пиццу, бананы на палочках, поедали тающие в руках вафельные конусообразные стаканчики мороженого. В дальнем конце причала теснились серьезные рыбаки — старики, остаток жизни которых был не длиннее четырехметровой удочки, женщины-эмигрантки с суровыми лицами, латиноамериканки, азиатки, окруженные ордами толстеньких детишек. Они не отрывали глаз от подпрыгивающих на воде пробок, заменявших поплавки. Белый подросток сидел, прислонившись к облепленному ракушками столбу, и играл Баха на серебристой флейте.

Голд перегнулся через перила, посмотрел на море. В огромных ладонях он прятал револьвер. Минуты через две один из пожилых рыбаков вытащил рыбу и бросил на пирс. Странная, какая-то допотопная рыбина с синей чешуей и красными жабрами. Все повернулись к нему и стали разглядывать рыбу. Голд разжал руки, и револьвер со слабым плеском упал в залив Санта-Моника. Рыбак снял диковинную добычу с крючка и положил в пластмассовое, наполненное водой ведро. Остальные вновь погрузились в созерцание своих удочек. Голд пошел назад по причалу.

Вдали, на холмах, светились сквозь скрытую ночью завесу дыма огни домов, стоящих на обрыве. Было жарко.

Голд выбросил пакетик с баллончиком в мусорный ящик, переполненный промасленными обертками хот-догов и коробочками из-под воздушной кукурузы. Он добрел почти до края причала, почти до стоянки и остановился у захудалой шашлычной «Приют джазиста». На вывеске был изображен забавный толстый негр в фуфайке и котелке, а под ним надписи, приглашающие отведать рис с котлетами, цыпленка и сандвичи с ветчиной. Голд зашел в тесную комнатенку, настоящий сарай, в котором помещались шесть покрытых клеенкой столов и прилавок. Столики пустовали. Голд занял один, ближайший к двери. Коротко стриженная, маленького роста женщина в белой форме официантки, без макияжа и украшений, вышла из-за прилавка и подошла к нему с блокнотиком в руках принять заказ. Она была очень черная и простоватая на вид.

— Что вам угодно, сэр? — спросила она, улыбаясь.

— Привет, Глэдис. Как поживаешь?

Она взглянула на него повнимательней, перестала улыбаться.

— Чего вы хотите? Мы ничего не сделали дурного. Нечего вам сюда шляться.

— Спокойно, Глэдис. Я просто зашел проведать Реда.

— Его нет.

— Он здесь, Глэдис. Ты ведь десять лет его ни на шаг от себя не отпускаешь.

— Говорю вам, его нет.

— Он в кухне. Пойди и скажи, что я жду.

— Чего вам надо от Реда? Он ничего не сможет вам рассказать. Он со своими дружками-наркоманами больше не якшается. И я тоже.

Голд улыбнулся.

— Знаю, Глэдис, — кротко сказал ан. — Просто хочу немного поболтать с ним.

Но кроткий тон не смягчил женщину.

— Его нет.

Голд встал и пошел за прилавок, к служебному входу.

— Эй, Ред! — крикнул он, не заходя.

— Ну чего там? — откликнулись из кухни.

— Иди сюда. Один приятель хочет тебя видеть.

Голд вернулся и сел за столик. Посмотрел на Глэдис.

— Чашку кофе, пожалуйста.

Она бросила на него уничтожающий взгляд и круто повернулась на каблуках.

— Чертовы копы воображают, что они — пуп земли, — ворчала она, возясь за прилавком.

Дверь открылась, и вошел невысокий жилистый белый, с огненно-рыжими волосами и в поварском переднике. Его веснушчатое, бледное, изборожденное морщинами лицо носило следы усталости и страдания. Ему можно было дать и сорок и шестьдесят лет. Он увидел Голда и захохотал.

— Лейтенант, какими судьбами? Как поживаешь? Детка, почему ты мне не сказала, что пришел лейтенант?

Глэдис готовила кофе и даже не подняла глаза.

— Мы скоро закрываемся.

— Детка! Не будь такой с лейтенантом, — сказал Ред, усаживаясь напротив Голда. — Он хороший парень.

Вместо ответа она раздраженно перелила пенящийся кофе в кружку.

— Извиняюсь, но чашек нет. Мы закрываемся.

— Детка!

— Пойду в кухню, нужно закончить уборку, — мрачно заявила Глэдис. — Потому что пора закрывать. — И хлопнула дверью.