Убийца с пилой

Оливер гулял в пустом тюремном дворике. Двое надзирателей наблюдали за ним из-за спины. Он попросил выпустить его на воздух, хотя знал, что во двор разрешается выходить только после обеда. Надзиратели смотрели, как он кружит по двору. Они знали, что пусть он лучше побудет на улице, чем снова выплеснет свой гнев на кого-нибудь из заключенных. Они усвоили этот урок восемь месяцев назад, когда он сломал челюсть заключенному, который постоянно напевал за обедом.

Бессильный. Она назвала его импотентом. Нарастающая ярость заставила его ускорить шаг. Ему хотелось кому-нибудь врезать. Ему нужно было почувствовать то грубое удовольствие, которое он испытывал, принося боль Хенли. Кто-то там убивал людей от его имени, но ему это не льстило, его это оскорбляло. Он не хотел ни мотивировать, ни вдохновлять кого-либо. Это была его слава. Дурная слава. Именно его должны были бояться, а не какого-то дешевого подражателя.

— Проклятая сука, — шипел он.

Это подтачивало его с тех пор, как Хенли рассказала ему про первую жертву. Одну жертву он еще мог пережить, но теперь-то их уже три. Он видел перед глазами лицо Хенли — какое она получала удовольствие, рассказывая ему о подражателе! Она ошиблась, если посчитала, что у подражателя больше власти, чем у него. Ублюдку это не сойдет с рук.

— Кто ты?

Голос Оливера пронзил воздух и поднялся выше карканья ворон, сидевших на тюремной стене.

Глава 29

Как только свежий воздух попал в легкие Рамоутера, его вырвало. Хенли не могла его за это винить. Сорок минут в непроветриваемом помещении с Оливером с трудом выдержала даже она. Ей хотелось окунуться в горячую ванну с «Деттолом»[38]. Злобная токсичность Оливера, казалось, проникла в ее поры и заразила кровь. Хенли вручила Рамоутеру пачку бумажных салфеток. У него все прекрасно получалось, пока Оливер не выключил свой шарм и не стал плеваться ядом. Оливер использовал Рамоутера как боксерскую грушу, а Хенли позволила ему это.

— Простите, — сказал Рамоутер, вытирая рот и с отвращением глядя себе под ноги. — Я должен был подготовиться. Я знал, чего ожидать. Я должен был справиться.

— Это не твоя вина. Назвать его дьяволом будет слишком мягко, — ответила Хенли, когда они уже шли на стоянку. — Я знаю, что ты распрощался с завтраком и еще нет и половины одиннадцатого утра, но мне кажется, что нам обоим нужно выпить… Ты вообще пьешь?

Рамоутер слабо улыбнулся.

— Да. Но мы же на службе.

— Я никому не скажу. Пошли. А то я могу сейчас кого-нибудь убить.

— Есть что-нибудь хочешь? Хотя я ничего не могу порекомендовать.

Хенли прижала кусочек лимона ко дну стакана пластиковой трубочкой. Они пошли в бар неподалеку, «Герцог Глостерский», над которым постоянно пролетали самолеты, вылетающие из Лондона. Из их кабинета открывался просто фантастический вид на четырехполосную магистраль и «Теско Экспресс»[39].

— Нет, не хочу, — ответил Рамоутер, болтая в стакане свой виски.

— Никогда бы не подумала, что ты пьешь виски.

— Я не любитель, но мой отец говорит, что виски помогает при проблемах с желудком. По крайней мере, этим он всегда оправдывался. Смешно сказать: утром я смотрел на разлагающиеся части тела и… Не могу сказать, что это на меня никак не подействовало — конечно, подействовало, но когда надо мной начал измываться он…

В бар вломилась группа радостно кричащих людей.

— Справедливость восторжествовала! — воскликнул кто-то из них, а женщина лет пятидесяти пяти расплакалась.

— Кто-то счастлив, — заметил Рамоутер.

— Вероятно, присяжные вынесли свой вердикт, — пришла к выводу Хенли, глядя, как один из мужчин обнимает плачущую женщину.

— Откуда ты знаешь?

— Посещения родственников, друзей и прочих гражданских лиц, включая адвокатов, начинаются с половины второго. Сегодня четверг, поэтому, вероятно, присяжные совещались пару дней и сегодня утром наконец приняли решение. Если кого-то признают виновным, такого радостного возбуждения не испытывают даже члены семьи пострадавшего, поэтому готова поспорить: вон того мужчину в модной рубашке и костюме от «Маркс энд Спенсер» сегодня утром признали невиновным. А еще он местный.

— А это ты каким образом определила? — спросил Рамоутер, безуспешно пытаясь подглядеть за компанией незаметно.

— Если бы тебе пришлось тащиться через весь Лондон на слушание дела в Вулвичском Королевском суде и тебя признали бы невиновным, хотелось бы тебе потом болтаться рядом со зданием суда?

— Боже, нет. Мне бы захотелось как можно быстрее отсюда убраться.

— Вот именно. Он местный.

Ее правая рука начала дрожать, когда она поднесла стакан к губам. Хенли глянула, не заметил ли этого Рамоутер, но он был глубоко погружен в собственные мысли. Она осушила стакан и теперь ждала, когда водка с тоником на нее подействует.

— Тебе лучше? — спросила Хенли.

— Да. Значительно. Я допустил ошибку. Я его недооценил. После предыдущей встречи мне не показалось, что он так уж ужасен. Мне не следовало пожимать ему руку.

— Это не сыграло бы никакой роли. Он прекрасно разбирается в людях. Это полезный навык, и он точно знает, как им можно воспользоваться.