Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса

Последние несколько месяцев, которые я провела с Артом Шоукроссом, были самыми счастливыми в моей жизни. В этом было что-то такое, чего нельзя передать словами. Мне казалось, он счастлив со мной. В душе Арт оставался деревенским парнем, часто рассказывал о лесах и реках его родного севера в штате Нью-Йорк. Ну а я рассказывала об округе Клей, Западная Вирджиния.

Мы с Артом часто отправлялись вместе за город – охотились, рыбачили, собирали яблоки, устраивали пикники, просто катались на моем маленьком «Омни» и дышали свежим воздухом. Иногда, уехав далеко от города и заблудившись в темноте, возвращались в Рочестер, следуя за далеким заревом.

Арт был без ума от рыбалки. У него ведь и не было никакой взрослой жизни, верно? Так бывает с мальчишками одиннадцати, двенадцати, тринадцати лет – рыбалка, рыбалка, рыбалка. Понимаете? Вот что было с ним не так – он вырос, но не повзрослел.

Он возил меня, моих детей и внуков по всему округу Монро на рыбалку. Скажу честно, он был лучшим рыбаком из всех, кого я знала. Мы спускались к заводи, и меньше чем за пятнадцать минут у него была дюжина форелин. Он просто заходил на мелководье и зачерпывал их. В день разрешается поймать три форели, но после того, как ты их разделаешь, инспектор уже ничего сказать не сможет.

Арт наловил в реке Дженеси столько лосося, что переполнил мой морозильник и накормил всех у себя в доме и своих друзей в «Данкин Донатс», включая пару копов. Лосося он брал на нересте. Рыба шла из озера Онтарио и скапливалась перед водопадом у газоэлектрической станции. Чтобы въехать туда, нужно было разрешение. На склонах крутого каньона со скалами цвета ржавчины росли клены, дубы, березы, ясени, и когда появлялось солнце, в брызгах от водопада повисала радуга. Можно было представить, что ты где-то на Западе, но, подняв глаза, ты видел поднимающуюся вдалеке башню «Кодак».

Рыбаки выстраивались плечом к плечу на гравийной отмели у подножия водопада, и река перед ними бурлила от десятков здоровенных лососей чавыча. Арт вонзал им в спины тройные крючки и вытаскивал, а они бились и трепетали. Потом разбивал им головы о камень – весом рыбины были по тринадцать и восемнадцать килограммов, иногда набитые икрой. Большинство рыбаков продавали икру парню, который покупал ее на месте по тридцать баксов за полкило, после чего выбрасывали тушки. Арт весь свой улов забирал домой, а иногда брал и добавку из мусорного ящика. Он угощал всех свежим лососем. Такое у него было большое сердце.

Обычно мы брали с собой четыре винных кулера, и Арт, осушив один, начинал вести себя игриво. Однажды он поскользнулся и, упав между камнями, остался лежать, будто мертвый. Мой сын Дон испугался и наклонился над ним.

– Арт! Арт! Ты как?

И Арт, внезапно ожив, крикнул:

– Я никак!

В другой раз он повредил в ущелье лодыжку, и двое парней на пикапе отвезли его домой. Он спросил, не одолжу ли я ему старые костыли, которые стояли у меня дома.

Я отвезла их ему. Он лежал дома, мучаясь от боли. Роуз не было, а я не могла снять с него ботинок из-за отека. Он кричал, пока я надевала пару носков на его ногу и переводила через Александер-стрит к больнице Дженеси – он ковылял на одной ноге и костылях. Потом я посадила его в инвалидное кресло и отвезла в кабинет врача. Оказалось, что Арт ходил с переломом лодыжки и четырьмя порванными связками! На ногу ему наложили гипс. А я смотрела на него и думала: «Бедненький, что ты будешь делать, когда я не рядом?»

* * *

Роуз все еще время от времени встречалась с нами, но было видно, что они не ладят. Она выглядела угрюмо и больше помалкивала. Думаю, она знала о нашей тайной любовной связи, но не осмеливалась что-либо делать.

Когда начался сезон охоты, Арт купил мне новый оптический прицел для винтовки двадцать второго калибра, и мы отправились в округ Орлеан – бить оленей. Арт был без ума от винтовки – автоматическая, семнадцатизарядная, бах, бах, бах! Однажды ночью ярко светила луна, и прямо на дороге стояли два оленя. Арт подстрелил обоих и со смехом сказал:

– Бедные засранцы! Выскочили на линию огня!

Мы бросили их в багажник «Омни». Арт сидел за рулем и время от времени высовывался в окно, выглядывая оленей, а руль держала Роуз. В какой-то момент мы едва не свалились в кювет, и он начал ругаться.

– Ну, – говорит она, – ты же знаешь, что я не умею.

А он ей:

– Да ты ничего не умеешь, сука тупая! – Он будто рехнулся! – Ты в туалет, как ходить, не знаешь. Возьми себя в руки, не то выкину из машины, и добирайся домой как хочешь, мне насрать!

Тут уж я не выдержала.

– Нет, ты ничего такого не сделаешь! – Я знала, как на него надавить и когда остановиться. – Закрой рот, Артур Шоукросс, или я отвешу тебе подзатыльник.

Он говорит:

– Ты что же, ударишь меня?

– Да, ударю!

Он даже рассмеялся от неожиданности. Мой сын Дон уложил оленя неподалеку от Холли, где живет моя дочь Линда. И Арт говорит:

– Я хочу вырезать киску у этой оленихи.

Он собирался подарить ее моему младшему сыну Роберту по прозвищу Боунс – такая у них была шутка. Потом он ощупал тушу и говорит: