Убийца сновидений

Всякий непредвзятый наблюдатель признал бы, что Туз — бедная жертва своей уродливой наружности — обитает не просто в трясине, а в настоящей клоаке, где обречен на унижения, одиночество, непонимание и, главное, на смерть, что случается время от времени. Следовательно, ему отказано даже в последнем утешении… От жалости к себе карлик едва не разрыдался. Хотелось закричать: «Поменяйся со мной, мудила!» — но смелости, конечно, не хватило. Да и зачем? Кто же, будучи в своем уме, поменяется?

— И потом, — продолжал мужской голос. — С чего ты взяла, что случится непременно плохое?

— Какой же ты еще… дурачок, — тихо проговорила женщина. — Всегда случается плохое.

Тузик был с нею совершенно согласен, но его выстраданным мнением никто не интересовался.

— Не каркай. Расслабься, детка. Ну что, попробуем прямо сейчас?

— Если ты окончательно свихнулся, то пробуй где-нибудь подальше отсюда. И от меня.

— Ты не понимаешь. Если это и впрямь то, что я думаю, тогда, уж поверь, не имеет значения, подальше или поближе.

— Черт подери, избавься от этой вещи, — сказала женщина тоном, которым делают действительно последнее предупреждение.

— Дорогая, где же логика? Если я от нее избавлюсь, она может попасть в руки кому угодно, а значит, у тебя появится гораздо больше поводов для беспокойства.

— Выбрось в озеро.

— Ну уж нет. Я заплатил за нее столько, что хватило бы на новый «корвет».

— Лучше бы ты купил «корвет».

— Радость моя, ты повторяешься. Назови-ка лучше слово… из пяти букв.

— Иди к черту! — почти выкрикнула женщина и, судя по частым глухим шлепкам подошв, побежала к дому.

Мужчина тихо рассмеялся. Тузик не выдержал, встал на колени и осторожно приподнял голову над килем перевернутой лодки. И оказалось — таково уж было его карликово счастье, — что хозяин дома, причала, лодки и неведомого предмета смотрел прямо на него. Тузик дернулся вниз, но прятаться было поздно. Темнота не помогла — его заметили.

— Эй! — рявкнул незнакомец. — А ты еще кто такой?

Взгляд карлика метнулся в направлении удалявшегося силуэта. В сложных ситуациях женщины обычно его жалели, особенно немолодые и некрасивые. Пару раз это спасало от худших бед. Но сегодня, как видно, на чье-либо сочувствие рассчитывать не приходилось.

Тяжело захлопнулась дверь. Как случалось почти всегда, он остался один на один с более чем вероятной опасностью. То, что это было следствием собственного неизлечимого легкомыслия, лишь добавило пару плетей к его непрерывному самобичеванию. Какого черта он искал здесь, на темном берегу, вдали от балагана? Покоя и уединения? Похоже, он нашел только неприятности.

Пора сохраняться, подсказал внутренний голос, и Тузик поспешно сложил пальчики левой руки в соответствующую фигуру, в очередной раз показав фигу возможной смерти. Правда, при этом его грызла подспудная мысль, что однажды за все «фиги в кармане» придется держать ответ.

Тем не менее, сохранившись, он испытал некоторое облегчение. Теперь можно и рискнуть всем, точнее — почти всем. Он вскочил и приготовился дать деру, хотя Тузик, дающий деру, напоминал бультерьера, который пытается бежать на задних лапах. Далеко он не убежал. Позади что-то неприятно щелкнуло. Тузик поискал в памяти, но не нашел других вариантов того, что мог означать этот звук, кроме передернутого затвора. В подтверждение раздался приказ:

— Стоять!

Тузик остановился. Выстрелом в спину его еще не убивали, однако новизна впечатлений в данном случае не привлекала. К тому же он успел сообразить, что, если его все-таки пристрелят, то по возвращении все равно придется предстать перед незнакомцем (хоть лицом к лицу, хоть демонстрируя ему свой зад), поэтому лучше использовать последний шанс — может, выйдет не так болезненно для тельца или для самолюбия. Повернувшись, он застыл с поднятыми руками.

Мужчина направился к нему, явно ощущая себя не только владельцем территории, но и хозяином положения. Когда он приблизился на расстояние трех шагов, Тузик разглядел, что в руке у него не пистолет, а что-то другое, какой-то металлический цилиндр размером с небольшой огурец. Мужчина ухмылялся, и эта ухмылка не способствовала тому, чтобы карлик предпринял повторную попытку к бегству. Не иначе, трусость и проклятое любопытство пригвоздили его к месту. Пятьдесят на пятьдесят. Может, такой пропорцией Туз и льстил себе немного, но он и в самом деле был не прочь узнать, что это за штуковина, которую счастливчик предпочел «корвету».

— Так-так-так, — сказал незнакомец. — Кто это к нам пожаловал?

— Я просто гулял… — начал лепетать Тузик, чуя пока еще невнятную угрозу. На это у него выработался изрядный нюх.

— Хм. Просто гулял, говоришь? Эх-э-э, да я ведь видел тебя в балагане!

Тузик пожал плечиками и кивнул. Лично он не понимал, как можно получать удовольствие, наблюдая за борьбой карликов в грязи, но находились люди (и притом в достаточном количестве), которые были готовы за это платить. Так он зарабатывал на жизнь, если, конечно, подобное жалкое прозябание можно назвать жизнью.

— Ну-ка, признавайся, цыган подослал?

Вопрос поставил Тузика в тупик.