Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов

Он превосходно знал полицию и умел предоставить каждому начальнику отдельной части ту инициативу, без которой невозможно достичь благих результатов.

Я, никогда не занимавшийся политикой, все-таки считаю своим долгом воздать полную справедливость его прямоте и честности.

В то время, когда буланжизм[5] был в апогее, Лозе, зная, что окружен массой людей, которые в душе, быть может, желают торжества популярному генералу, все-таки открыто и смело начал борьбу с буланжизмом, нисколько не заботясь о последствиях для себя лично.

Господин Лозе покинул полицейскую префектуру, чтобы занять пост французского посла в Вене, и всем известно, как успешна его деятельность на новом поприще, благодаря его замечательным прямоте, честности, проницательности и знанию людей.

Глава 15 Плагиатор Лясенера

1 января 1888 года, когда я принимал поздравления с Новым годом от персонала служащих в сыскном отделении, меня уведомили, что накануне вечером был задержан почти на месте преступления новый Лясенер.

Действительно, дело в том виде, как мне передавали, было буквальным повторением преступления поэта-убийцы, наделавшего много шума в царствование Луи-Филиппа.

15 ноября 1887 года какой-то субъект, лет тридцати на вид, нанял на улице Тикетон небольшую квартиру на втором этаже, ценой в 500 франков. Он назвался торговцем шелковыми тканями и сказал, что постоянно живет в Марселе. В свою квартиру он заходил всего не более двух или трех раз и не перевез туда никакой мебели. Он только заказал слесарю улицы Бобург сделать некоторые поправки в квартире и за работу дал две расписки сроком по 31 декабря. Он предупредил, что в день срока кредитор может представить эти расписки в кассу Французского банка и там получить деньги.

И вот 31 декабря этот странный квартирант, назвавшийся вымышленным именем Гарнье, прибыл очень рано в свою квартиру и предупредил привратника, что будет дома целый день.

Около часа пополудни из Французского банка пришел артельщик. Это был молодой человек, временно заменявший постоянного артельщика-старика, который заболел.

Молодой человек без малейшего недоверия вошел в квартиру и несколько удивился, не видя там никакой мебели. Гарнье принял его очень хорошо и, порывшись в кармане, вынул все деньги, которые у него были, и положил на камин.

— Уплатите ли вы, сударь, по обеим распискам? — спросил артельщик.

Гарнье сделал отрицательный жест, тогда артельщик наклонился, чтобы вынуть булавку, которой были заколоты вместе обе расписки. В это мгновение Гарнье бросился на него, схватил за руку и нанес продолговатым шилом удар в затылок.

— На помощь! Грабят! — крикнул молодой человек, обливавшийся кровью, но не смертельно раненный.

Гарнье совершенно растерялся, выбежал из квартиры и запер ее на ключ. Одна соседка, жившая на том же этаже, вышла на площадку и спросила, что случилось.

— Ничего, — ответил Гарнье, — одному моему знакомому сделалось дурно, и я иду за доктором.

И он продолжал спокойно спускаться с лестницы.

Но привратница и ее сын, молодой человек лет двадцати пяти, также услышали крики и, увидев вышедшего Гарнье, бросились за ним.

Заметив преследование, Гарнье побежал со всех ног.

Сын привратницы инстинктивно крикнул:

— На помощь! Воры!

Собралась толпа, прохожие преградили путь беглецу, и он был остановлен на углу улицы Мандор.

Препровожденный в полицейский пост к комиссару господину Бриссо, он вооружился упорным молчанием.

Это было почти рабское повторение знаменитого преступления Лясенера, который своими плохенькими стишками и позами непризнанного литератора сумел-таки заинтересовать прекрасных дам в 1836 году. Была только одна разница: Лясенер имел сообщника, а Гарнье, по-видимому, действовал один.

Лясенер также под вымышленным именем, Магосье, нанял маленькую квартирку на улице Монторгель — в двух шагах от улицы Тикетон. Там, также 31 декабря, как и мой клиент, Лясенер, зная, что за уплатой по его распискам должен прийти артельщик, стал вместе со своим сообщником, Франсуа Мартином, ожидать его прихода. Артельщик не замедлил явиться. Это был некто Женове, простой и честный малый. Лясенер накинулся на него и нанес ему удар сзади трехгранным гвоздем. Но Женове не был поражен насмерть. Он закричал:

— На помощь! Воры!

Тогда оба преступника струсили и убежали.

Далее еще одно различие: мнимый Гарнье был тотчас же пойман, между тем как Лясенеру и его сообщнику удалось убежать, и только случай помог их задержать.

Вот как это случилось.

Несколько дней спустя Франсуа Мартин попался в вульгарном воровстве, и знаменитый полицейский Канле, которому было поручено дело о покушении на жизнь банковского артельщика, чутьем угадал, что задержанный им человек имел на совести другие прегрешения, он так ловко повел допрос, что ему удалось напасть на след Лясенера и третьего сообщника, некоего Авриля, который, хотя и находился в тюрьме, но вместе с Лясенером был зачинщиком преступления.

Мнимый Гарнье был не более как простой плагиатор, рабски воспользовавшийся чужим планом.