Убик

Красная карточка выпала из щели с выбитыми на ней соответствующими знаками. Джо вставил ее в отверстие аппарата. На сей раз компьютерный механизм видеофона отреагировал спокойно: на экране появилась бледная физиономия лицемерного, уверенного в себе, дотошного человека, руководившего мораторием. Джо вспомнил его с явной неохотой.

— Я — Герберт Шонхайт фон Фогельзанг. Вы решили обратиться ко мне со своей болью, сэр? Дайте, пожалуйста, свой адрес и фамилию на случай, если связь с вами прервется, — владелец моратория производил впечатление удивительно спокойного человека.

— Произошел несчастный случай, — сказал Джо.

— То, что мы считаем случаем, — ответил фон Фогельзанг, — в действительности — провидение Божие. В определенном смысле всю нашу жизнь можно назвать случаем. Однако…

— Я не собираюсь вдаваться в теологические дискуссии, — заявил Джо. — По крайней мере сейчас.

— Однако именно сейчас, сильнее чем когда-либо, утешение, которое несет религия, доставит вам наибольшее облегчение. Умерший приходился вам родственником?

— Шефом, — ответил Джо. — Это Глен Рансайтер, президент «Корпорации Рансайтера» из Нью-Йорка. Его жена, Элла, находится у вас. Мы приземлимся через восемь-девять минут. Можете ли вы прислать машину-холодильник?

— Сейчас он в холодильнике?

— Нет! — разозлился Джо. — Греется на пляже Тампа во Флориде.

— Догадываюсь: ваш шутливый ответ означает утверждение.

— Я прошу, чтобы машина ожидала нас в аэропорту, — произнес Джо и прервал связь.

«И отныне мы вынуждены вести дела при посредничестве такого человека», — подумал он.

— Мы доберемся до Рея Холлиса, — обратился он к собравшимся вокруг инерциалам. — Найдем и уничтожим, За все им содеянное…

«Глен Рансайтер… — думал он. — Замороженный, в вертикальном положении в прозрачном пластиковом гробу, украшенном искусственными розами. Раз в месяц на один час возвращенный к активной полужизни. Разрушающийся, слабеющий, все более трудно слышимый. Боже! — им овладела ярость, — среди всех людей на свете именно с ним это случилось. Он так любил жизнь. Он излучал столько витальности».

— Во всяком случае, — отозвалась Венди, — так он ближе к Элле.

— В определенном смысле, — согласился Джо. — Надеюсь, мы поместили его в холодильник не слишком… — он прервался, не захотев высказать вслух своих мыслей. — Я вообще не люблю мораториев и их владельцев, а Герберта Шонхайта фон Фогельзанга и вовсе не перекошу. Почему Рансайтер выбрал швейцарский мораторий? Чем плох ему нью-йоркский?

— Это швейцарское изобретение, — пояснила Эди Дорн. — Согласно исследованиям, проведенным независимыми фирмами, средняя продолжительность полужизни в швейцарских мораториях на целых два часа больше, чем в наших. Швейцарцы знают какие-то особенные способы.

— ООН должна запретить пребывание людей в полуживом состоянии, — сказал Джо. — Это нарушает естественный цикл рождения и смерти.

— Если бы Бог был сторонником полужизни, то каждый из нас рождался бы в гробу, заполненном льдом, — усмехнулся Эл Хэммонд.

— Мы уже в радиусе действия микроволнового передатчика из Цюриха, — сказал сидевший за пультом управления Дон Дени.

— Внимание! Идем на посадку. — Дон встал с хмурым выражением лица.

— Не расстраивайся, — повернулась к нему Эди Дорн. — Ты подумай, как нам повезло. Мы вернулись, а могли погибнуть от бомбы или лазерного оружия. Ты почувствуешь себя лучше, как только мы приземлимся.

— Сам факт предстоящего полета на Луну вызывал подозрения, — подумав, сказал Джо. — Рансайтер всегда говорил: «Будьте подозрительны к каждому, кто предлагает вам работу вне Земли. С особой осторожностью относитесь к предложениям полететь на Луну. Слишком многие профилактические учреждения на этом обожглись». Будь он жив, повторил бы это и сейчас.

«Если в моратории его возвратят к жизни, — подумал он, — его первыми словами будут: «Я всегда с подозрением относился ко всему, связанному с Луной». Но на сей раз осторожность покинула Рансайтера: контракт казался очень выгодным, и не хватило решимости его отклонить. Он попался на крючок, как сам и предсказывал».

Взревели тормозные двигатели, приведенные в действие по команде из Цюриха через микроволновый передатчик. Корабль слегка задрожал.

— Джо, — обратился Тито Апостос, — ты должен сообщить Элле о муже. Как ты объяснишь случившееся?

— Я думаю об этом, — ответил Джо, — с того момента, как мы стартовали с Луны.

Корабль заметно сбавил скорость и, управляемый с помощью различного гомеостатического вспомогательного оборудования, приготовился к посадке.

— Кроме того, — заметил Джо, — я должен все сообщить Товариществу. Они нам сразу укажут на то, что мы попались на крючок.

— Однако Товарищество по отношению к нам настроено доброжелательно, — вставил Сэмми Мандо.

— После такого фиаско на это надеяться не стоит, — возразил Эл Хэммонд.