Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

Что вы сделаете? Представим теперь, что азиатская болезнь убьет шестьсот человек, но на этот раз у вас есть два следующих варианта.

Вы можете принять программу С. В этом случае умрет четыреста человек.

Вы можете принять программу D. В этом случае есть вероятность в одну треть, что никто не умрет и вероятность в две трети, что умрет шестьсот человек.

Что вы сделаете? В испытаниях большинство людей сочли, что А предпочтительнее B, но D предпочтительнее С. И это странно, поскольку вариант А, хотя и сформулирован в иных терминах, в точности совпадает с C, тогда как B совпадает с D. Очевидно, что сама формулировка альтернативных вариантов оказывает (иррациональное) влияние на ответы испытуемых.

Тот же самый эффект наблюдался и в вагонеткологии. Профессор Питер Унгер показывал студентам один из вариантов «Толстяка» (предлагая им перенаправить крупного человека на роликах с мотором в сторону смертельно опасной вагонетки)[135]. Но некоторым студентам сначала показывали различные промежуточные случаи (так, в одном из таких случаев студенты могли остановить вагонетку, переводя на ее путь другую сорвавшуюся вагонетку с двумя пассажирами, которые были бы убиты). Студенты, видевшие такие промежуточные случаи, с большей вероятностью допускали убийство массивного человека, когда через какое-то время они сталкивались с соответствующим сценарием.

Также были высказаны определенные сомнения относительно сценария «Петля», введенного Джудит Джарвис Томсон. Томсон вводит «Петлю» только после «Тупика». Она настаивает на том, что несколько дополнительных метров путей не могут иметь морального значения, и многим философам это показалось убедительным аргументом. После этого Томсон доказывает, что, поскольку допустимо перенаправить вагонетку в «Тупике», столь же позволительно сделать это и в «Петле». Однако в одном недавнем исследовании было показано, что, если показать «Петлю» до «Тупика», испытуемые обычно не видят между двумя этими случаями прямого сходства, и с большей вероятностью говорят, что нельзя переводить вагонетку на другой путь в сценарии «Петля»[136].

Интересно также, что, если показать «Толстяка» до «Тупика», люди будут реже одобрять перевод вагонетки на другой путь в «Тупике». Порядок предъявления разных случаев влияет не только на людей без философского образования, но и на обладателей докторской степени по философии. Мы можем играть с реакциями на моральные дилеммы по-разному. Например, ответы будут варьировать в зависимости от того, в каком лице ставятся вопросы — в третьем («Правильно поступила бы Филиппа, если бы перенаправила вагонетку?) или же во втором («Правильно поступили бы вы, если бы перенаправили вагонетку?).

Все это ставит перед нами вопрос: к каким интуициям относиться серьезно? Как решить, что именно стало результатом предварительной демонстрации «Тупика» — обострение и прояснение наших интуиций, связанных с этим сценарием, или, напротив, их огрубление и искажение? Если нам нужно взглянуть на палку, мы знаем, что не нужно погружать ее наполовину в воду, поскольку она будет казаться изогнутой, хотя на самом деле прямая. Если мы хотим присмотреться к краскам картины, нам нужно осмотреть произведение искусства в хорошо освещенном помещении. Можно ли придумать какие-то эквивалентные условия для оценки интуиций? Откуда нам знать, что мы смотрим на определенную моральную проблему в идеальных условиях, что мы видим ее, так сказать, в правильном свете?

На эту загадку философы пока не дали удовлетворительного ответа. Однако все эти махинации с формулировками и порядком предъявления примеров не устраняют разрыва между ответами на случаи «Толстяк» и «Тупик». Разрыв можно сузить, но лишь в какой-то мере. В какой бы форме ни представлять задачу, большинство все равно решит, что правильно будет перевести поезд на другой путь в «Тупике» и неправильно убивать Толстяка. И это различие с небольшими вариациями сохраняется для всех групп и во всех культурах.

Это привело к новой гипотезе. Возможно, проблемы с вагонетками иллюстрируют то, что человеческая нравственность является врожденной, так что, к примеру, учение о двойном последствии, впервые изложенное почти тысячу лет назад св. Фомой Аквинским, заложено в самом нашем устройстве.

Глава 11 Выбор Дадли и моральный инстинкт

Среди этого множества бесчеловечных и странных культов, всего этого чудесного многообразия моралей и характеров, вы повсюду найдете одни и те же идеи справедливости и приличия, одни и те же понятия о добре и зле.

Жан-Жак Руссо