Убить Гитлера

– Очень мало. Я задал ему примерно девяносто вопросов. Из них на восемьдесят он ответа не дал, или дал такой ответ, который невозможно принять. Но здесь тот случай, когда молчание бывает более красноречиво, чем слова. Отдельные его слова и реплики говорят о нём красноречивее, чем многословные тирады. Вот, например, господин генерал, – Шварц указал, на фразу, записанную на одном из листов допроса.

– Передайте эрцгерцогу мои сожаления, – прочитал вслух генерал. Повернулся к Сергею и изобразил на лице страшную гримасу.

- Тебе что, эрцгерцог ровня, что ты ему сожаления передаёшь?

Казалось, он сейчас начнёт хлестать Сергея по лицу. Сергей опустил голову. Но не от того, что боялся ударов, а от того, что пришло понимание ещё одного прокола. Он не имел права так говорить по отношению к представителю другого сословия. Он в обществе, где сословные границы реальны и строго соблюдаются.

– Очень важная фраза, господин генерал. Она – вне всяких сомнений указывает, что этот господин привык к общению в таких кругах, в которых нормальным считается сказать подобную фразу представителю высшей аристократии. Не удивлюсь, если в его доме великие князья бывали. Так что перед нами, скорее всего, какой-либо молодой граф сидит. И притом, большой либерал. Считает себя в высшей степени благородным человеком, потому, что научился не замечать у окружения низкие чины. Более высокие чины, чем есть у него – редкость. Отсюда и сожаления, словно он случайно бокал шампанского опрокинул на брюки зашедшего к нему на часок князя. С другой стороны – эка невидаль – кому-то зубы выбил. Российский подход. К нему в дом полицейский с плохой новостью зайти побоится – кабы по зубам не получить от этого либерала.

Сергей дёрнулся. Пусть сколько угодно оскорбляют его, но не Россию! И тут же взял себя в руки. Молчать. Молчать, чтобы они не говорили.

–

Глава 7. Следствие

– Садись.

Сегодня господин Шварц был хмур и резок. Что-то случилось за те четыре дня, которые его не трогали. Четыре дня его не вызывали на допросы, на очные ставки, на обследования.

– Игра в благородство кончилась. Ситуация резко изменилась, и не в лучшую пользу для вас.

Кончилась, так кончилась. Сергей ждал, когда они перейдут от уговаривания по-доброму к допросам по-жёсткому.

– Умер эрцгерцог Отто. Заражение крови, начавшееся оттого, что вы вбили ему зубы.

– А не от сифилиса? – Сергей не помнил, как выглядит эрцгерцог, не пришла ему тогда в голову мысль вглядеться в лицо, но состав императорской семьи и биографии её членов он изучал. В той истории эрцгерцог, ведший образ жизни, не соответствующий его положению в обществе, умер в 1906 году от сифилиса.

Шварц подскочил к Сергею и дал ему хлёсткую пощёчину.

– Не смей говорить о члене императорской семьи в таком тоне!

– Простите, я всего лишь констатировал факт. Уверен, что если бы не сифилис, заражение бы его не убило.

Шварц вернулся на место.

– А откуда ты знаешь, что у него был сифилис?

Сергей вздохнул. Ну не говорить же, что из учебника по истории!

– В современном мире тайн нет.

– Кредо разведчика?

– Выводы наблюдательного человека.

– Очень наблюдательного. Ты говоришь мало, но даже за теми скупыми словами, которые из тебя удаётся вытянуть, чувствуются обширные познания.

Помолчал и добавил:

– Сегодня у тебя будет интересная встреча.

Очных ставок было много. Почтовый служащий из Линца и родной брат Карела Кубейки из Брно. Оба узнали его с лёгкостью. Но наблюдательные австрийцы заметили, что Сергей не узнал «собственного брата».

Во время двух медицинских обследований он молчал как партизан. Результат оказался обратным. «Никакой потери памяти нет» – заявили врачи в один голос. «Биографическая амнезия – утрата человеком памяти о себе и о своём окружении сопровождается потерей личности и утратой – хотя бы частичной – интеллекта. Здесь же мы видим способность человека противостоять обширному психологическому давлению из вне, которое невозможно при амнезии». Анализ крови признали хорошим и подтверждающим, что токсикологической амнезии нет.

– С тобой хочет встретиться военный атташе Италии.

Сергей удивлённо посмотрел на следователя.

– Откуда он знает о моём существовании?

Шварц зловеще улыбнулся.

– Кто-то сказал минуту назад, что в современном мире тайн нет.

Сергей пожал плечами.

– Идём. – Шварц крикнул конвоира. На Сергея надели наручники, и они втроём направились к месту загадочной для Сергея встречи. Наручники насторожили его – на очные ставки и к тюремным врачам его водили без наручников.

Идти по коридорам пришлось довольно долго, они прошли через несколько охраняемых переходов. Наконец, оказались в солидно обставленной приёмной, с мягкими стульями и ковровой дорожкой на полу.

Сбоку от массивной двустворчатой двери, ведший в кабинет кого-то из местной элиты за столом сидел офицер в парадной форме – адъютант. Шварц обратился к нему так, как подчинённый обращается к начальству – с некоторой долей угодничества.

Им велели ждать.