Убить Короля

Впервые Данте повернулся и посмотрел Аннибале в лицо. С брылями, двойным подбородком и выступающими на руках венами тот показался ему глубоким стариком. Он подумал, что детям нельзя видеть, как стареют их родители: чтобы избежать боли прощания, все должны рождаться и расти в одиночестве.

– Без прошлого нет будущего, – сказал он. – Только поганое настоящее.

– Тебя трижды чуть не убили. Тебе мало?

Данте подобрал стакан и наполнил его снова.

– Папа, я игрок. Я буду поднимать ставки, пока не сорву банк. Или пока кто-то меня не прикончит.

4

У Коломбы осталось не слишком много друзей среди служителей правопорядка, однако не весь мир был настроен против нее. Сотрудник морга больницы Умберто Первого выдал ей пропуск и вступился за нее перед одним из санитаров.

– Не больше двадцати минут, госпожа, – сказал тот, открыв нужную холодильную камеру, и оставил ее в одиночестве.

Коломба села на табурет, со вздохом отстегнула ремни и отдернула край простыни. Полузамороженное лицо Лео – позеленевшее, с искривленным подбородком и опущенными ресницами – не произвело на нее никакого впечатления. Кем бы он ни был при жизни, наемником или психопатом, он им больше не являлся. При аутопсии на его теле были обнаружены старые раны, возможно полученные в подростковом возрасте, а его ДНК не совпала с собранными ранее образцами, однако помогла частично выяснить его происхождение: как и утверждал Данте, Гильтине оказалась сестрой Лео – точнее, сводной сестрой от другой матери. Общим у них был только отец.

Белый.

– Я верю в ад, – сказала ему Коломба. – И сейчас ты горишь в аду, страдая за все, что натворил. Но если дьявол непредвзят, он должен принять во внимание некоторые смягчающие обстоятельства.

Еще немного отвернув простыню, она увидела грудь Лео, вскрытую судмедэкспертом и обезображенную ожогами, почти наверняка полученными при крушении «Шурмо», поскольку взрыв сжиженного газа изуродовал лишь заднюю часть его тела.

– Потому что ты стал таким в том числе из-за того, что Белый сделал с твоей матерью, и из-за того, что ты пережил в детстве. – Коломба полностью сдернула простыню и посмотрела на его ампутированные ноги. Неровные, рваные шрамы. – Впрочем, я верю в свободу воли, в свободу выбора. И ты выбрал… ту жизнь, которую прожил.

На последней закрытой встрече комитета, где требовалось ее присутствие, ей сообщили, что Бонаккорсо убили ударная волна и жар, окончательно сломивший и без того ослабленный организм. Находись Лео на пятьдесят метров дальше, и он мог бы выжить.

– Но ты не хотел выжить. Ты хотел умереть, прежде чем тебя найду и убью я. Ты лишил меня даже радости мести. Я даже не смогла сказать тебе в лицо, как я тебя презираю. Как я…

Коломба захлебнулась рыданиями. Задыхаясь, она соскользнула с табурета и съежилась в углу холодной, облицованной плиткой комнаты.

Там ее и нашла Барт.

5

Барт помогла Коломбе подняться и настояла на том, чтобы вместе пообедать, хотя и сама до смерти устала: она приехала в Рим, чтобы принять участие в совещании Национального комитета правопорядка и общественной безопасности, а в морг заехала только для того, чтобы организовать перевозку тела Бонаккорсо в лабораторию ЛАБАНОФ, где планировалось провести новые анализы.

Несмотря на прохладную погоду, они сели на веранде бара в квартале Сан-Лоренцо, недалеко от старой квартиры Данте, которую многие хотели сфотографировать, но не спешили покупать из-за варварской перепланировки, которую он там устроил. Барт заказала полный набор блюд от закусок до десерта, а Коломба ограничилась салатом. При мысли о еде ее начинало тошнить.

– У Гаспаре Мантони был колоректальный рак, – сказала Барт. – И хотя он вечно сидел без гроша, он завещал жене миллион евро. На офшорном счете.

Коломба молча ковыряла вилкой в салате.

– А другой старик, которого нашли разделанным на куски среди обломков станции канатной дороги, оказался родным отцом секретарши Палы. Ему тоже недолго оставалось.

– Мне об этом уже сообщили, – кивнула Коломба. Настоящим именем Катерины было Андреа Мурутс – она носила фамилию матери. Эта гражданка Германии во втором поколении привлекалась за проституцию и похищения и провела большую часть жизни взаперти – сначала в детском доме, а потом за решеткой. – Выяснилось, что после выхода из тюрьмы она познакомилась с Терезой. Вероятно, это та завербовала ее и послала к доктору Пале.

– От имени короля монет…

– Он умел подбирать людей. Но прокуратура по борьбе с терроризмом установила, что он мертв. Занавес.

Барт пожалела, что подняла эту тему.

– Как дела у Томми? – спросила она.

– Я не видела его с тех пор, как его выписали из больницы. – (Деметра наняла целый батальон адвокатов, обвинивших суд в том, что о парне плохо заботились и подвергли его опасности.) – Знаю только, что скоро он уедет в Грецию.

– Может, его тетка не так плоха, как кажется.

– Она выдоит из него все деньги и бросит в какой-нибудь поганой лечебнице.

Барт вздохнула:

– Солнышко, ты не можешь исправить все мировое зло…