Убить куклу

— Охранников набирал я, поэтому это лучшие представители своей профессии. О них рассказывать?

— Они имели право входить в особняк?

— Нет, их место возле ворот, а также в охранном домике у монитора камер внешнего видеонаблюдения. Каждые полчаса-час они делают обход территории усадьбы.

— А камеры внутреннего наблюдения имеются?

— Нет.

— Даже скрытых?

— Скрытых — тем более нет. Петр Петрович был против того, чтобы кто-то наблюдал за его личной жизнью. В самой усадьбе следила за порядком и безопасностью Ирина Марковна. Никто без ее сопровождения, кроме Елены Сергеевны, разумеется, не имел права входить сюда. Она даже меня провожала до двери Петра и ждала, пока я покину усадьбу.

— Кто набирал остальных работников?

— Елена Сергеевна. — Василий отложил документы охранников и открыл верхний в стопке паспорт. — Машков Егор Федорович. Водитель, садовник и вообще на все руки мастер. Работает четыре года. Сначала был временно принят как искусный ландшафтный дизайнер, но так понравился Петру, что тот его оставил на постоянную работу. Смазлив, доброжелателен, все женщины дома души в нем не чают.

— И Елена Сергеевна тоже?

— Об этом лучше спросить у нее. — Василий взял из стопки другой паспорт. — Пенкина Светлана Николаевна. Отличный повар, я ничего вкуснее ее еды не пробовал даже в самых изысканных ресторанах. Ходит за всеми, как за детьми, счастлива, если может помочь. Работает три года. Левченко Галина Аркадьевна. Горничная. Аккуратистка, каких свет не видывал. Ни соринки, ни пылинки, и вся одежда в таком порядке, словно ее только что приобрели. Неразговорчива, замкнута, но доброжелательна со всеми. Работает тоже три года. — В руках Василия оказался последний паспорт. Он заглянул в него и отложил. — Какая-то Емельянова Валерия Станиславовна. О ней я ничего не знаю. Новенькая, наверное. Здесь нет паспорта Лилии, уборщицы. Может, вместо нее взяли?

— Вы правы, Емельянова здесь всего четвертый день.

— На глаза она мне в доме ни разу не попадалась. Хотя… — Василий снова открыл паспорт и вгляделся в фотографию. — Лицо вроде бы знакомое, но где видел — не помню. — И вдруг его словно ледяной водой окатило. — Но это же…

— Вы ее видели прежде?! — насторожился следователь и подался вперед. — Где? Когда? При каких обстоятельствах вы встречались?

— Мы не встречались. И видел я ее только на фотографии. Может, это и не она, но очень похожа. — На лбу выступила испарина. — Когда я ездил в Энск, директриса детдома, в которой воспитывалась биологическая дочь Петра — Валерия, показывала мне фотографию, кажется, именно этой девушки.

— Так кажется или точно это была Славина-Ставская?

— Не знаю, не могу уверенно утверждать, но они очень похожи. Мне удалось добыть ее фотографию не очень хорошего качества, можно сравнить. — Василий вынул из кармана фото Валерии, которое теперь постоянно носил с собой, и передал следователю.

— Но это действительно она! Тогда почему фамилия другая?

— Не знаю. Может, развелась и вышла замуж за другого?

— Какая прыткая! Отметок о регистрации брака или о разводе нет. И отчество совсем другое. — Сорокин впился взглядом в фотографию в паспорте. — Черт возьми! Здесь же фотография переклеена! Значит, она живет под чужим паспортом?!

Следователь вскочил, бросился к выходу и крикнул в холл:

— Денис, быстро ко мне уборщицу, Валерией зовут. — Вернувшись, сел за стол и задумался.

— Разрешите мне присутствовать при опросе! Я так искал ее, что хочется увидеть собственными глазами.

— И собственными ушами послушать, что она скажет? — усмехнулся Сорокин.

— Пожалуйста, за это я расскажу вам все, что узнал о ней. И дам вам знать, если она начнет врать.

— Не знаю, как вы собираетесь поймать ее на лжи, но можете остаться.

— Мне можно будет задавать ей вопросы?

— Нет! Не надо наглеть, здесь следователь я.

Полицейский завел в кабинет испуганно озирающуюся Валерию.

— Присаживайтесь на свободный стул, — пригласил Сорокин, и девушка оказалась напротив Василия. — Представьтесь, пожалуйста.

— Ставская Валерия Ивановна. Я здесь работаю уборщицей. Уже четвертый день.

Василий не сводил глаз с бледной Леры, следя за каждым ее движением. Широко распахнутыми в ужасе глазами девушка смотрела то на него, то на следователя, словно ожидая, кто из них ударит больнее.

— Значит, вы утверждаете, что ваше имя Ставская Валерия Ивановна? — Девушка утвердительно кивнула. — Тогда откуда у вас паспорт на имя Емельяновой Валерии Станиславовны? — Сорокин раскрыл паспорт и показал Лере фото и запись. Та попыталась взять паспорт в руки, но Сорокин поднял ладонь. — Не надо трогать его руками. Просто посмотрите внимательнее.

Лера пригляделась, и глаза ее расширились еще больше. Казалось, что она вот-вот свалится в обморок.

— Фотография моя… Но это же не мой паспорт!

— Конечно, не ваш. Вот я и спрашиваю: откуда у вас чужой паспорт? Чистосердечное признание приветствуется.

— Я не знаю, чей это паспорт, — упрямо повторила она. — У меня был паспорт на мое имя — Ставской Валерии Ивановны. А откуда взялся этот, я понятия не имею. Я ничего не понимаю. Мне плохо…