Убить Марко Поло (рассказы)

Выехали после завтрака, неспеша. Сеял мелкий перламутровый дождик. Лошадки вышагивали вверх по узкому зеленому ущелью, река азартно прыгала нам навстречу с камня на камень. Сгорбившись, как ловчий сокол, Абдильда лениво сидел в глубоком горном седле, следом ехали мы с Диком, а Витька с малокалиберной винтовкой, сунутой стволом под левое колено, и с оттопыренными полосатыми хурджунами замыкал цепочку. Руслан остался сторожить юрту: придет, неровен час, бедовый человек к подножью Хан-Тенгри и все украдет. Мы вернемся, а там пусто: ни юрты, ничего. Хорошего мало.

Дядя Жора от лошади отказался, и Абдильда не стал настаивать: дело каждого человека, как передвигаться с места на место. Дурак в Москву пешком пойдет, а умный и до ветра поедет верхом. Дядя Жора смотрел на вещи иначе: лучше на своих двоих, чем на четырех чужих, тем более никто точно не знает, что лошади может прийти в башку. Вот он и поспевал за нами, наш певчий егерь, пешим ходом, за ним трусила давешняя собачка, а бредень для ловли волков был оставлен в юрте, под бдительным присмотром сторожевого Руслана. Так мы продвигались вперед, вперед и вверх - туда, где, не ожидая встречи с нами, привольно пасся Марко Поло.

Трижды мы останавливались на отдых, и Витька выуживал из своих хурджунов дорожную снедь, мало чем отличавшуюся от стационарной: лепешки, холодное мясо, опушенное застывшим жиром. Наши проводники дружно выпивали бутылку на троих для хорошего настроения, мы с Диком цедили растворимый кофе из термоса. Я бы без уговоров присоединился к проводникам, но было почему-то неловко перед Диком: он в таком случае оставался в одиночестве, наедине с коричневой теплой бурдой. А водку пить он отказывался, мотивируя это свое категорическое нежелание тем, что от алкоголя, мол, непременно разразится горная болезнь. Дядя Жора, на практике изучивший действие спирта в горных условиях, смущенно улыбался вопиющему заблуждению ближнего, а Абдильда, выпивая с удовольствием, в спор не вступал: болезнь так болезнь, разразится так разразится.

Поближе к вечеру, но еще перед сумерками Абдильда выпрямился в седле и сделался деятелен и строг.

- Тут спать будем, - объявил Абдильда, - а завтра пораньше пойдем в щель, вон туда, будем там сидеть. Марко Поло придет.

Излагая план охоты на Марко Поло, Абдильда даже не взглянул на нашего егеря. Другой бы, может, и обиделся, стал шуметь и качать права: я, мол, егерь, а ты, Абдильда, кто такой, чего командуешь? Но дядя Жора даже не взглянул на захватчика охотничьей власти. Скинув заплечный мешочек, он послушно опустился на камни и вытянул уставшие ноги, а потом стащил с головы шапчонку и вытер ею мокрый лоб. И Витька спешился и снял с лошади хурджуны.

- Огонь разводи! - указал Абдильда. - Ставь палатку!

Палатка предназначалась для нас с Диком - изнеженных детей западного мира. Абдильда намеревался противостоять ночной стуже с помощью барсового тулупа, а Витька, похоже, всецело полагался на благоприятные обстоятельства: отсутствие дождя и ветра. Такое отношение к жизни, несомненно, облегчит моему будущему согражданину существование в израильских краях - не таких дождливых и ветреных, но зато густо прошитых пулями и начиненных взрывчаткой.

Жарко ли, холодно - к рассвету иззябли все, включая собачку дяди Жоры.

Урочище, упомянутое накануне Абдильдой, рассекало земную твердь по ломаной прямой и круто уходило вверх, к снежным полям Хан-Тенгри. Один склон урочища порос густым арчатником, другой, обрывистый, был завален каменными глыбами величиной с одноэтажный коттедж. Несомненная первозданность здешнего мира внушала уверенность в том, что мы здесь совершенно одни, никого нет кругом на добрый день пути и что Марко Поло обязательно появится, и даже не один, а в компании со снежным человеком, проживающим тут рядом.

Приставив ко лбу дощечку ладони со свисающей с запястья камчой, Абдильда озабоченно оглядел окрестности с седла и как будто остался удовлетворен. Он был похож, в своем барсовом тулупе и лисьем малахае, на знаменитого монгольского полководца Субудай-багатура перед решающим сражением с русичами; хотелось с открытой душой во всем его слушаться и повиноваться - хотя бы ради сохранения жизни. А Дика, наверняка, более всего тянуло сейчас сфотографироваться на память с барсовым Абдильдой, но ему не доставало решимости попросить нашего командующего об этом одолжении.

- Вы сидите в кустах, вон там, - распорядился Абдильда. - Не курить, не шуметь. Марко Поло будет спускаться в щель с той стороны, по камням. Когда он дойдет до середины обрыва, стреляйте.

Отдав распоряжения, Абдильда тронул коня. Витька на своей кобылке поехал за ним. А мы с дядей Жорой, спотыкаясь, потащились вниз по склону к указанным нам кустам и, опустившись на землю, пропали в них, как в зеленой воде.

- И долго нам тут сидеть? - кое-как обустроившись, спросил Дик.

- Ну как... - призадумался дядя Жора. - Часа три просидим, четыре.