Убить миротворца

«Куратор» Падма являлся к нему еще трижды — в восемнадцать лет, в двадцать четыре года и в день тридцатилетия. Он ничуть не изменялся. Заметив удивление Сомова, Падма как-то сказал: «На определенном уровне возраст перестает иметь значение». Состоялся маленький, но памятный диалог:

— А далеко ли мне до этого уровня?

— Боюсь, пока что не близко. Но в нашем мире нет ничего невозможного.

В восемнадцать (Сомов только что окончил тринадцатилетку) Падма обеспечил ему место в Лефортовском колледже связи и транспорта имени Эдисона. Объяснил, какой образ действий избрать и на чем сосредоточить усилия, чтобы преуспеть. В двадцать четыре дал ему работу в корпорации «Восточноевропейский монорельс». Невиданно легко пришло Сомову его место на службе: не понадобилось ни конкурса, ни даже собеседования. Менеджер по кадрам молча принял у него заполненные формы и так же молча пожал ему руку. Мол, вы приняты, молодой человек. Кое-кому, как выяснилось позднее, должность линейного инспектора удалось добыть только к сорока пяти годам ценой необыкновенного усердия… В тридцать Падма впервые потребовал кое-какой оплаты. Впрочем, ничего серьезного. Ему требовалось на очередном уикенде выехать за пределы агломерации и побывать на 813-й станции снабжения в Зарайске. Совсем недалеко. Он должен был отыскать гражданского коменданта Станции, некоего Павла Мэйнарда, назвать ему недлинный цифробуквенный код и передать всего два слова: «Последнее предупреждение». Все. Больше — ни звука.

Он очень не любил вспоминать часа с четвертью в Зарайске. Из того нелепого дня он извлек один-единственный урок: ему есть куда падать. Его нынешнее положение можно ухудшить в десять раз, но внизу все равно будет пропасть. А на самом дне — нищий двенадцатилетний кретин с телом… с телом уж как придется… может быть, с телом глубокого старца.

Падма тогда сказал: «Правильно сделанная работа. Теперь я стану приходить к тебе чаще». Это было два года назад. С тех пор он не появлялся. Не пора ли ему вновь появиться? Или все-таки не надо ему появляться подольше? Дмитрий никак не мог твердо остановиться на одном из двух.

И уж конечно, у Сомова не было оснований верить в загадочный вирус (он же психоз), превращающий сознание взрослого человека в сознание ребенка. Но публично вещать о своем неверии? Увольте. В нашем мире порой происходят странные метаморфозы. Стойте подальше, и кирпич не отыщет вашу светлую голову…

Глава 3 Свидание с нелюбимой

20 апреля 2125 года.

Астра-4, искусственный спутник Венеры, военная база рейдерной флотилии.

Виктор Сомов, 29 лет, и Елена Торрес, 30 лет.

Рейдер «Бентесинко ди Майо» вернулся на базу.

Русская Венера — небогатый мир, едва удерживающийся на узенькой кромке выживания. Его населяли потомки людей, которые когда-то сочли высшей ценностью волю. Дороже достатка, семьи, веры и самой жизни. До сих пор культ воли оставался здесь основой всего. Так же как, например, как в Российской империи, — культ порядка и традиции, а на Русской Европе — культ нации…

Русский мир в Солнечной системе вырос из Российской империи, — Сомов знал об этом по школьным учебным программам. Когда началась космическая экспансия землян, Россия не имела для великих дел ни достаточно денег, ни достаточно энергии, ни достаточно людей. Ее соседи страдали от избытка населения, в то время как она — от недостатка. В избытке оказалось только странное сумасшествие… Семьдесят лет назад Империя закипала буйством. Ее населяли люди, считавшие себя русскими и веровавшими в одного Бога, но во всем остальном не способные согласиться друг с другом. Даже в малейшей малости. В 2064 году император Даниил II принял соломоново решение: добровольцам отдавались в пользование территории в Солнечной системе, находившиеся под мандатом России, однако очень слабо освоенные из-за недостатка средств. Пожалуйста! — объявил государь — получайте планетоиды и живите там, кто как захочет; можете провозгласить независимость, Империя не возражает… В результате, Венера и Фебы достались «анархистам», Европа и Рея «националистам», сама Империя осталась за «традиционалистами», а «граждане мира» не получили ничего, но специально для них процедура перемены гражданства с российского на женевское была максимально упрощена.