Убить миротворца

— Иного выхода я не вижу. Мне не удалось отказаться от признания, хоть я и понимаю всю безнадежность моего положения. Вы видите, из-за вас я утратила над собой власть. Так позвольте мне хотя бы это! — она схватила руку Сомова и с неженской силой стиснула его пальцы своими.

Виктор не мог вымолвить ни слова.

— Поверьте, мне достаточно нескольких минут вот так. Не сочтите меня некорректным человеком… вы ведь… никогда не изменяли своей жене?

— Никогда. И не собираюсь.

— Мне нравится ваша нелюбезная прямота. Поверьте, я не пытаюсь склонить вас на путь измены. Напротив, я считаю это мерзостью. Когда-то я поклялась самой себе никогда, ни с кем, ни при каких обстоятельствах не делить того, кто будет мною избран. Поступив иначе, я изменю собственной сущности, а значит, такого быть не должно. Ваша жена дорога вам?

— Да.

— Вот и берегите чистоту вашего чувства к ней. А я на несколько минут вышла из тени, и довольно; теперь я опять возвращаюсь туда. Мне остается лишь просить у Господа, чтобы Он сохранил ваше счастье.

Она разжала пальцы.

Странная, древняя, принадлежащая каким-то далеким рыцарским временам любовь Елены Торрес была ему нимало не нужна. Женщина, сидевшая напротив него, умела любить, не снимая лат. Виктор — не умел и не желал учиться этому диковинному искусству. Он ощущал себя настоящим провинциальным увальнем в лавке кружевного рукоделья… но ему не хотелось оскорблять чувства Торрес. Сомов ответил, невольно копируя ее манеру объясняться:

— Для меня действительно немыслимо соединение с кем-либо, помимо одного-единственного человека. Моей Кати. Если бы не это, я бы, наверное, ответил вам. Дай вам Бог встретить другого человека, достойного стать вашим… избранником. Я преклоняюсь перед красотой вашей любви.

Торрес разглядывала его, как будто пытаясь насмотреться впрок, сохранить в памяти мельчайшие черточки. Неожиданно она воскликнула:

— Вот же… А!

Сделала паузу.

— Извините. Теперь, кажется, все. Надеюсь… наш разговор останется между нами и не станет предметом досужей болтовни?

— Разумеется.

— Прощайте.

— Прощайте, Лена.

Капитан-лейтенант забрал вещи и вышел через вакуум-створ на территорию базы. Конечно, он вернется на рейдер, сдохнет, а вернется. И, наверное, после такого ему не стоит служить на одном корабле с Еленой Торрес. Бог весть, как выпутываться из этой странной ситуации… а впрочем, Сомов твердо знал: когда его позовут на «Бентесинко ди Майо», он обязательно вернется и ни за что не уйдет оттуда.

Глава 4 Партизанская миссия

11 мая 2125 года.

Московский риджн, Чеховский дистрикт.

Виктор Сомов, 29 лет и Дмитрий Сомов, 32 года.

Двойник, как обычно, явился в самое неудобное время.

Он попал на «десертный четверг». Чертовски обидно.

Вся жизнь Дмитрия Сомова была подчинена «календарю ответственного человека». Этот календарь специально для него шесть лет назад разработал участковый психоаналитик Грасс; прежде Сомов придерживался чуть более либерального расписания, — некоторые вольности ему позволял предыдущий участковый, Хейг… Впрочем, первый вариант отличался от второго не то, что бы уж очень радикально, и оба они сработаны были по стандартным интегральным таблицам. Иными словами, все сослуживцы, соседи, знакомые и родственники Дмитрия вели… как бы поточнее выразиться? конгруэнтную жизнь. Здоровую, социально ответственную, активную жизнь свободных людей, у которых имеются кое-какие средства.