Убить Саламандру

Новое действующее лицо вышло на сцену, продолжая спектакль, на котором друзья не хотели оказаться. Лысеющий толстый мужчина босой, в спортивных штанах и майке-алкоголичке, сжимал пистолет обеими руками, нацеливая его теперь на продолжающую хромать дальше женщину.

— Что он делает? — вопрос Влада отвлек Алину от того, что творилось впереди. — Он же уже убил Сломанного? Женщина не выглядит опасной, — он снова потянулся к ручке двери, намереваясь выйти, но снова остановился по той же причине, что и раньше.

Грохот. Выстрел. И вот женщина упала на асфальт, всего в паре метров от Сломанного. А следом ещё выстрел, заканчивающий третий акт. Кровь, вытекающая из лысеющей головы на тротуар, стала занавесом этого спектакля.

— Какого чёрта? — выдохнул Влад.

Из подъезда выскочил Макс. Он обошёл машину быстрым шагом и сел на водительское сидение, кинув Владу тяжёлый портфель. Завёл машину и развернулся, оставляя трупы позади.

— Какого чёрта? — повторил Влад, не обращаясь ни к кому конкретно.

Ответила Алина:

— Ты нечасто выходил из дома, поэтому редко сталкивался со Сломанными, верно?

Влад, не оборачиваясь, кивнул.

— Большинство из тех, кто принимает Слом за инфекцию, передающуюся при близком контакте, считают своим долгом остановить эту заразу любыми способами, — бесстрастно ответила Алина.

Как врач она знала о нападении на больницы, куда врывались вооружённые люди и расстреливали всех, кто казался им Сломанными. То есть почти всех.

Влад снова кивнул, показывая, что понял, о чём говорила подруга.

Ларгус свернул на Литейный проспект, аккуратно объезжая сошедший с рельсов трамвай, теперь мирно спящий на боку посреди улицы. Они проехали мимо бывшей пекарни, от которой осталась почти целая вывеска «Люди любят…», мимо раздавленной упавшим балконом машины, где со стороны водителя из окна вываливалась засохшая рука: видимо не смогли достать беднягу из-под завала.

— Нам не нужно сообщить асфалийцам о происшествии со Сломанным? — вновь нарушил молчание Влад.

Макс, который уже доставал очередную сигарету из кармана, ухмыльнулся:

— Вот лично им об этом и скажешь.

****************************************

21 июля. 16:37

Жарко. Дурацкий кондиционер ни капли не помогал, только разгоняя душный и затхлый воздух по комнате. Часов не было, и у Анки начали вкрадываться сомнения, что она тут не так долго. Руки свело от подвешенного состояния, но она не никак не могла принять удобную позу, чтобы по ней не прошёл разряд тока. Расслабиться тоже не получалось. Цепи реагировали на любое сильное шевеление, и чтобы снова расслабленно на них повиснуть, ей было необходимо либо медленно продвигаться к цели, либо резко дернуть руками, но тогда её ударит молния, сводя мышцы. Нет, надо двигаться медленно. Как и время в этой застывшей комнате.

За дверью никого не было слышно, только шум кондиционера сопровождал Анку в заточении. Шум да пыль, гоняемая потоками воздуха по комнате. Один раз Анка чихнула, содрогнувшись всем телом, и её руки пронзил разряд. Последующие разы она держалась, не желая снова причинять себе боль.

Взгляду не за что было зацепиться, и мысли снова и снова возвращались к друзьям. Могла ли она всё ещё называть их так?

С Алиной она познакомилась только день назад, но уже успела прикипеть к этой элегантной девушке. Женственная, красивая, спокойная — именно такой она вспоминала свою маму. Даже внезапная истерика не была сюрпризом: Анка понимала, что вызывает чувство страха у незнакомых людей.

Макс — бывший одноклассник. Они вместе украшали класс к Новому году, соревновались в командных играх, участвовали в снежных битвах, ходили купаться на речку летом. Но не более. Анка не знала, где Максим живёт, потому что никогда не была у него в гостях, не знала, чем он увлекался вне школы, помимо игры на гитаре, которую она часто слышала на Поляне, ничего не знала и о его семье. До этого момента. Удивлением для неё было уже то, что зануда отличник подружился с шебутным Владом.

Анка тяжело вздохнула, полностью выгоняя воздух из лёгких, сжимая образовавшуюся там чёрную дыру от предательства. Голову закружило от нехватки кислорода, и она резко вдохнула окружающую пыль, снова зайдясь в приступе чихания.

Влад.

О нём она хотела думать меньше всего. И больше всего. Слишком многое произошло с тех пор, когда Анка могла назвать Влада своим лучшим другом. Пять лет — невообразимо долгий срок для человека и бесконечность для подростка.

Грудь снова сжало от жалости к себе, и Анка зажмурила глаза, которые начало нещадно щипать. А ведь она больше не пятнадцатилетняя девчонка. Она даже не подросток, а взрослая девушка. Какой была бы её жизнь сейчас, если бы не Слом? Поступила бы она в СПбГУ и на какой факультет? Появились бы у неё новые друзья? Сохранила бы связи со старыми? С Владом?

Влад.