Убить Саламандру

— Прости меня, — начал Влад. Любые извинения лучше начинать именно с этих слов. — Я должен был быть серьёзнее, но ты ведь знаешь меня: у меня всегда всё под контролем, и я никогда не сознаюсь в обратном, — он улыбнулся при этих словах, и вновь стал серьёзным. — Но не теперь. Анка, у меня всё валится из рук, и я совсем ни на что не годен. Макс предложил отвезти тебя на цереброметр — отличная идея. Я предложил принять помощь от Сергея Борисовича — плохая идея. Макс вытащил нас из Эрмитажа — молодец. Я оставил тебя одну, когда ты нуждалась в друге — убить меня мало. Даже план по спасению составили Макс и Алина, и основную роль играют они, а я просто делаю, что велено. Но, Анка, поверь мне, я бы никогда, по крайней мере намеренно, — поспешно добавил Влад, — не подверг бы твою жизнь опасности. Пусть я не так умён или сообразителен, но я всегда буду на твоей стороне, — он убрал ладони от Анкиного лица и сделал шаг назад, раздвигая руки в стороны. — Весь мир против тебя, но не я. Поверь мне, то что произошло в театре — это глупая ошибка, и я расскажу тебе эту историю, когда мы будем в безопасности, а пока, — Влад протянул правую руку в приглашающем жесте ладонью вверх, — не отказывайся от меня, Анка. Пошли со мной, и мы выживем, чтобы вместе узнать, что произошло с тобой и кто виноват в том, что весь мир ополчился против тебя.

Анка в изумлении смотрела на друга. Те же слова, что он говорил ей день назад, наставляя на неё пистолет, теперь звучали по-другому. С той же уверенностью и экспрессией, но не угрожающе, а даря надежду, что у них получится. Если они будут вместе, то всё получится.

От бессилия голова опустилась на грудь, и Анка тихо засмеялась. Она называла этого человека глупым мальчишкой, а как повела она себя? Веря на слово асфалийцу, чья прямая задача уничтожить её, а не своим друзьям. Что бы не случилось в театре, сейчас они здесь, пришли ей на помощь, и глупо так просто отмахиваться от них. А узнать, что же там произошло, можно и потом.

Анка подняла голову обратно и улыбнулась.

— Как бы ты ни старался казаться взрослым, твоя речь сейчас звучала очень по-ребячески.

Пунцовый Влад, который, казалось бы, не может стать краснее, приобрел небывалый алый оттенок и насупился. Не такие слова он хотел услышать.

— Ну, раз тебе не нужна моя помощь…, — обиженно пробурчал он.

— Вытащи меня отсюда, Влад — ласково попросила Анка, смотря прямо на друга.

А вот эти слова он жаждал услышать.

— Да! Ты только погоди, я свяжусь с Максом, — Влад рванул к двери, но, взявшись за ручку, оглянулся и подмигнул. — Ты только не уходи никуда.

Анка закатила глаза:

— Я и в первый раз не оценила эту шутку, — но улыбка ещё шире растянулась на её лице.

Дверь снова скрипнула, выпуская Влада, но Анка недолго оставалась одна: друг быстро вернулся — слишком быстро, — и лицо его в этот раз побелело от ужаса.

— Там Сергей Борисович, — громко прошептал Кузнецов, — и он идёт сюда.

Прежде чем мэр зашёл в комнату, Влад успел притаиться под одним из двух столов, вытащив оттуда ненужные коробки и обложившись ими по кругу. Микронаушник он затолкал поглубже, надеясь, что он сработает на манер затычек, и застыл. Когда Сергей зашёл в комнату, от присутствия Влада остался только лёгкий аромат масла и дерева, мгновенно сдавшийся под натиском терпкого одеколона.

Глава 24

21 июля. 16:44

— Хорошо, Влад, можешь идти, — по камерам коридоры четвертого этажа были пусты, а Анка находилась в своей комнате одна. — Удачи тебе! Если что — я на связи.

Переключив монитор, Макс направил свой вездесущий взор на кабинет Фёдора Михайловича, где сейчас разыгрывалась сцена, достойная лучшего российского сериала досломанного периода. Был бы рядом попкорн, Высоцкий бы им с радостью захрустел, так его забавляло происходящее на экране.

Несколько минут назад Алина, размазав тушь по лицу, вломилась в кабинет капитана, где он вместе с её мамой обсуждал, как сформулировать приглашение для журналистов, чтобы они не побоялись прийти в место скопления большого количества людей. Им нужны были живые люди, а не квадрокоптеры, собирающие информацию, а потому они строго настрого запретили использовать летающую технику. Только единственному федеральному каналу разрешалось использовать вертолёт для съёмки сверху — остальные должны наблюдать за казнью с земли.