Убить Саламандру

Он остановился напротив двери, обозначенной цифрами «411», провёл пальцами по каждой цифре, по дверной ручке, по верхнему косяку — и так три раза. Редкое действие в его жизни происходило без маленького обряда, неотрывно связанного с тактильными ощущениями. Поправил чёрный галстук, голубой платок, выбившийся из переднего кармана тёмно-синего пиджака, потёр друг о друга пальцы и вошёл внутрь.

Человек таких огромных размеров, как Сергей Борисович, полностью заполнял собой пространство почти любого помещения. И дело было не только в его физических параметрах. Неуёмная энергия, сочившаяся из этого человека, почти никогда не замирающего, пританцовывающего или просто перекатывающегося с носка на пятку, пробиралась в каждый угол комнаты, чувствовалась в воздухе физически. Старый кондиционер чихнул пару раз, пытаясь разогнать плотную завесу энергии, но, поняв тщетность попыток, затих. Впервые за всё время заключения Анки.

Великан медленно продвигался к пленнице. Провёл рукой по пыльному столу, с неудовольствием отметив грязь на подушечках пальцев, протёр руки элегантным платочком. Под столешницей затих Влад, старательно зажимающий уши ладонями: на микронаушник он не сильно надеялся.

Приблизившись к Анке, Сергей остановился. Великан протянул левую руку вперёд, прикоснувшись к плечу пленницы. По Анке прошла волна тока — не от кварцикаких-то цепей, а от отвращения к человеку перед ней. Прикосновение было до ужаса нежным, словно он гладил дорогую антикварную фигурку. Пальцами он выводил круги, внимательно всматриваясь в то, как мялась под ними ткань. Провёл выше к границе между платьем и кожей. Перешёл на шею, заставив Анку отпрянуть, насколько это возможно, но Сергей только придвинулся ближе, окатывая её удушающим ароматом цитрусов. Пальцы прошли выше к нижней челюсти, мочке уха, ушной раковине, вернулись ниже к скуле и остановились на щеке — ровно в том месте, где минуты назад лежала ладонь Влада. Кожа Сергея Борисовича была мягче и бархатистее: он часто использовал маникюрные ванночки с маслами и кремами, нежно ухаживающими за его руками. Один взгляд в лицо великана путал мысли. Очертания предметов вокруг размывались, только Сергей оставался чётким. В ушах у Анки заиграла до боли знакомая мелодия, которой она не в силах была сопротивляться.

— Привет, малышка.

В глазах у Рудольской заискрилось, а в ушах заложило — она впитывала каждое мгновение внимания, которое Сергей направлял на неё. Анка пропала.

— Ты снова от меня сбежала, Анечка, — продолжал Сергей. — Зачем? Тебе ведь так хорошо со мной. Разве нет?

Он приподнял её голову за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Она не видела его безумный взгляд, пот, градом скатывающийся по его лицу, кончик языка, хищно выглядывающий между тонких губ. Перед Саламандрой стоял самый восхитительный мужчина из всех, кого она видела.

— Да. Рядом с вами я счастлива, — с придыханием ответила девушка. Голос чуть дрожал от переполнявших её эмоций.

И это было правдой. Колокольчики весело звенели в голове, а растянувшаяся улыбка начала давить на щёки. Она счастлива. Как она могла подумать о том, чтобы сбежать от этого прекрасного человека?

— Тогда почему ты ушла от меня, Анютка? Расскажи, как ты от меня сбежала? Кто помог тебе? — рука великана вернулась на ткань платья, проводя по ключице девушки туда и обратно.

— Я не хочу больше сбегать, — обеспокоенно заверила Сергея Борисовича Саламандра.

— Раньше хотела, дорогая, вспоминай — почему? — продолжал вкрадчиво допытываться великан.

Его пальцы настойчивее надавили на ключицу. Колокольца заиграли громче, сводя с ума и оглушая. Почему она хотела уйти? Почему хотела сбежать от этого человека? Почему?

Огонь, обнажающий мышцы и кости. Удушливый дым, забирающий воздух из лёгких. Детский крик, зовущий маму.

И уже здесь, в этой комнате, еле слышный стук от удара головой о столешницу. Краем глаза Анка заметила ногу своего друга, на секунду выглянувшую из-за выставленных коробок. Усиленный сигнал Сергея должен был действовать и на Влада. Не сломается ли он под таким натиском? Переживания о друге отрезвили.

Мелодия колокольчиков из нежной превратилась в агонизирующую. Они уже не пели, а кричали, требовали ответов. Розоватая дымка ушла, обнажая истинное лицо великана. Анка могла сопротивляться, и она будет это делать до последнего.

— Я испугалась, что вас не было рядом, и сбежала, чтобы найти вас, — мягко проговорила она, постаравшись, чтобы в её голосе звучали извинения.

Музыка ослабила свой напор: Сергей задумался над словами пленницы. Глубокая складка прошла над переносицей сводя тонкие брови. Он отодвинулся, сцепив руки за спиной.

— Дорогая, та поездка была не первой, ты должна была знать, что тебя скоро вернут ко мне, — задумчиво продолжил спрашивать Сергей Борисович.

— Я не могла так долго ждать! — с жаром ответила Анка.

«Я не могла больше оставаться вашей марионеткой» — вторил голос внутри.