Убить своего дракона

— Невроз. Подростковый невроз, мамочка. Если не запустить, должен к юношескому возрасту пройти. Нет! О шизофрении нет и речи, он прекрасно учится, очень начитанный и вообще достаточно развитый для своих лет. Малоконтактный? Да! Неуправляемый, агрессивный? Временами. А в принципе, нормальный мальчишка. Любит читать словари и научные трактаты? Но это еще не признак аутизма или шизофрении. Уверен, ему надо чаще видеться с отцом. Не волнуйтесь, уважаемая (конвертик в карман), при необходимости звоните. До свиданья, молодой человек! Успехов! Вот рецепт.

За редкой гомеопатией мама ездила с ним к какой-то подпольной тетке, квартира которой напоминала больше грязный, забитый сухими растениями и банками чулан. Для покупки лекарств опять старалась выбирать разные аптеки и долго сбивчиво объясняла, что лекарство необходимо больному сыну ее школьной подруги, хотя никто ее не слушал. Покров тайны был основным в доме: «Об этом вслух не говорят!», «Об этом лучше помолчать» — стали любимыми мамиными фразами в контексте данной ситуации. Травки он пил, а дорогостоящие лекарства засовывал за щеку и выплевывал в туалете.

Лучше всех трав на него действовали ритуалы. Сколько раз видел он это слово в книгах. Но только слово, описания же самих действий не было. Пришлось изобретать самому в соответствии с ситуацией и состоянием. Страхи стали стимулом к тому, чтобы выработать поведение, свод правил и действий, которые будут сопровождать его в дальнейшей жизни, где не должно остаться места суетливости и волнению. Только осознанность, аккуратность и строгое подчинение спасительному распорядку.

Таких пунктов накопилось множество. Нужно было снимать одежду в определенном порядке и так же надевать, раскладывать приборы на столе тоже определенным образом, собирать портфель по отлаженному плану. Если задуматься, то каждый день и каждый час его жизни был посвящен их соблюдению, и каждое дело, каждое занятие обретало свое гармоничное для него строение, свой рисунок.

И они для него стали привычными, как для обычных людей почистить зубы, и не напрягали его. Кстати, зубы! С ними пришлось помучиться: зеркало внушало первобытный трепет, и он предпочитал им не пользоваться. Но чуть позже пришлось смотреть в него, и он постепенно привык: бриться спиной к зеркалу было невозможно. Постепенно он научился включать мозги выгодно для себя. Глядя в «омут» над раковиной, не вызывать больше облик оборотня, а концентрироваться только на своих движениях.