Убить своего дракона

Перед контрольными (а позднее — экзаменами) он всегда заворачивал за угол, входил в ветлечебницу, оглядывал ее, будто кого-то ищет, втягивал носом запахи животных и лекарств и, удостоверившись, что хорошо их прочувствовал, продолжал свой путь. Для отвода глаз он садился на стул с какой-нибудь собакой и гладил ее, общался с ней. Собаки его любили. Его уже узнавал персонал, все здоровались и умилялись, как мальчик любит животных, и шутили, что, когда вырастет, точно станет ветеринаром.

Утром он три раза перекатывался с боку на бок выверенными одинаковыми движениями и после, лежа на спине, рычал три раза в тишину комнаты. Однажды после очередного приступа, который душил его уже несколько дней, он случайно сделал это движение, и днем кошмар прекратился. С тех пор каждое утро он катался вот так по кровати и, если приступ все же случался, то винил себя. Считал, что какой-то этап был им нарушен, и он снова и снова вымерял каждый сантиметр на своей кровати по утрам.

Ну и, конечно, луна! Он завел календарь полнолуний и в такие дни предпочитал никуда не ходить и ни с кем не общаться. О луне даже в сказках было подробно написано, как она помогает в оборотничестве. Эти сказки стали для него первой энциклопедией ритуалов и догадок. Самое большое количество оборотней было в японских и китайских. Но и в русских их присутствовало достаточно: ударился Иван Царевич о землю и превратился в сокола; а Царь Гвидон — то в комара, то в муху. Царевна-лебедь! Царевна-лягушка! Но сказочный период был короток, он очень скоро обнаружил в домашней библиотеке книги по этнографии. И здесь уже говорилось о болезни — лекантропии.

Для юной психики это была задача с неизвестными огромной сложности, задача найти наиболее приемлемые способы для выживания со всеми уже придуманными им ритуалами и правилами — плодами тишины, работы ума и одиночества. Он себя чувствовал совсем чужим в этом мире. И учился камуфлироваться по обстоятельствам, не заводил друзей, даже просто близких знакомых. Много занимался внешностью: не абы как натянуть одежду, а все должно сидеть идеально. Использовалось все, что придает человеку «форму», но, как и волки в природе, он предпочитал оставаться один. Вся его душа стремилась к уединению.

Сегодняшний визит в клинику оказался для Ольги очень воодушевляющим. Рецепты, которые вручил ей седенький профессор, показались аттестатом за успешно сданные экзамены.

— Ну, что, голубушка моя, Ольга Андреевна! Все хорошо. Немного слабовато ваше сердечко, но еще вполне-вполне жизнеспособно. Поэтому, главное, принимайте лекарства. И живите долго, спокойно и счастливо.

Теплое пожатие сухой ладони и белый халат профессора оставили в ее душе чувство свежести, чистоты и довольства, будто ее саму вымыли, накрахмалили и выгладили.