Убить своего дракона

Она смотрела на себя в зеркало и думала, что постарела. Смерть Гриши откусила от нее немножечко красоты. Но она все же держалась молодцом, а если знать о том, как сильно тосковала по ушедшему мужу, то очень, очень хорошо выглядела с учетом обстоятельств. Подкрашивала губы, глаза, пудрила лицо, наряжалась. Надевала бусы, доставала из шкатулки то браслеты, то серьги, то брошку прикалывала к воротнику блузки. На довольно дряблую шею повязывала платки, они, кстати, очень ей шли. Хотела сделать пластику, которая сейчас достигла невероятных высот, — любимые актрисы, ее ровесницы, все сплошь как девочки, — но не успела. Гриша умер, и ей стало все равно, да и деньги немалые, как она понимала, а для выхода и платочек сойдет.

Теперь приходилось думать о цветах, о песочке на могиле, о том, что лавочку надо сделать с ящичком на замке и хранить там совок, веник и пластиковую бутылку для воды. С приходом апреля Ольга перебралась на дачу, чтобы чаще ходить на кладбище. В доме еще стояла зимняя сырость. Она включала обогреватели, и те, как выяснилось, тоже сжирали кучу денег. Раньше она не обращала внимания на подобные мелочи, а сейчас надо самой следить за финансами, быть рачительной хозяйкой. Могла бы и не пользоваться этими батареями — несколько свитеров да теплое одеяло. Но Ольга привыкла ходить утром по дому в пеньюаре, в шелковом халате, в атласных тапочках на танкетке, со страусиным пушком по кайме.

Надо, надо озаботиться и сдать на полгода квартиру в Москве. Где еще, скажите на милость, брать деньги на жизнь? Картины продать — еще куда ни шло, но украшения — увольте. Теперь Ольга все время боялась остаться без средств. У нее развилась на эту тему настоящая паранойя. Сбережений они с мужем не накопили, все тратили не жалея, мир смотрели, а какие вещи у нее были красивые, какие ужины они устраивали! Квартира, конечно, могла помочь, но, во-первых, кто снимет на полгода, и к тому же она совсем не умела вести дела и, главное, не хотела никого просить о помощи. У нее все хорошо. Она всего боялась: жильцы начнут обманывать, деньги пропадут в банке, случится какой-нибудь кризис. Был бы жив Гриша, все виделось бы иначе. Легче, веселее. Вместе им жилось так беспечно.

Вот о чем думала Ольга, шурша и поскрипывая по насыпанному на кладбищенские дорожки песку резиновыми сапожками и кутаясь в Гришину куртку на несколько размеров больше, ей постоянно хотелось надеть что-то мужнино, и она придумывала себе, что без этого не обойтись. Вот и сейчас решила, что влажно и сыро, а ее курточки все изящные, тонкие, и надо непременно надеть Гришину, чтобы не простудиться и не заболеть.

— Кто же будет тогда за могилами ухаживать, никого не осталось… — вздыхая, бормотала себе под нос Ольга, хотя с самого того дня, когда муж, никого не спросив, решил ее покинуть, знала, что уже донашивает свои дни, какие остались — дай Бог поменьше, потому что жить без мужа она совсем не умела и не могла. Ни помада по утрам, ни пудра, однако, не закончились. Даже когда Гриша ушел. Но был его свитер — потому что в нем тепло, и его куртка — на даче, где ее никто не видит. Ольгина фигура тонула в этих вещах. Она не считалась низкой, но Гриша, высокий красавец, все равно был выше.