Убить в себе жалость

Он понял, что, как десяток лет назад, сегодня не сомкнет глаз; а если закроет их, перед ним встанет уродливое лицо "дауна" и будет глумливо кривляться, далеко высовывая неповоротливый, весь в складках язык. А если он заснет, его вместе с одеялом сдернет судья и станет убивать ногами. Сейчас он понял: если у белой горячки есть лицо, то для него оно — ненавистный лик Ширяевой.

Курлычкин сжал пальцы в кулаки: нет, не она, а он будет топтать ее ногами — лично, не передоверяя такое ответственное дело никому.

46

— Пошли со мной! — рявкнул Курлычкин.

Сипягин от неожиданности вздрогнул. Глядя в лихорадочные глаза босса, в первую очередь предположил, что того вот-вот хватит удар. Не вовремя Сипягин собрался поговорить о корейцах и моркови, что косоглазые тут не при делах. Но Курлычкин уже вышел из кабинета, и Костя поспешил за ним.

Неожиданно на лестничном пролете Курлычкин развернулся и часто задышал в лицо приятеля.

— Говорить буду только я, понял?!

— Как скажешь! — в полном недоумении воскликнул Сипягин, вдыхая водочный перегар, исходивший от босса.

— Ни одного вопроса! Стой рядом и слушай.

В какой-то степени Сипягина забавляло непонятное поведение Курлычкина, и он хотел было спросить: "Это приказ?" — но слава богу отказался. Однако едва сдержал смех, когда произнес:

— Я понял, Стас! Говорить будешь только ты.

Курлычкин недобро сощурился на приятеля, который откровенно валял Ваньку: вытаращил глаза, не дослушав, соглашается, ведет себя как с сумасшедшим. Начнешь сейчас объяснять ему что к чему, тот все равно сразу не врубится и продолжит рапортовать.

Курлычкин продолжал испытывать Сипягина суровым взглядом; как ни странно, он начал успокаиваться, хотя Сипягин не переменил выражения лица.

Мимо них проходили служащие салона, одни здоровались, другие, видя необычную ситуацию, молча проходили мимо.

— Идем, — наконец кивнул Курлычкин.

Миновав стоянку новеньких автомобилей, они вышли к шоссе. Курлычкин пропустил машину и перебежал дорогу. Не снижая темпа, перемахнул через невысокое ограждение школы; более грузный Сипягин был вынужден опереться о забор рукой.

Курлычкин остановился в пяти шагах от притихшей компании штукатуров: вот уже второй раз за день их навещает хорошо одетый человек. Невольно все посмотрели на Виталика. Тот покачал головой: "Я уже прыгал". Но импозантный незнакомец указал именно на него.

— Иди сюда, студень!

Мастер по переговорам такого рода — бригадир вытер руки, встал и степенно направился к Курлычкину.

— Сергеев Николай, — представился он, прикидывая, протянуть ли руку для приветствия. И веско прибавил к фамилии должность: — Бригадир.

Курлычкин несколько секунд разглядывал бригадира.

— Это ты разговаривал с женщиной примерно час назад?

— Да.

— Та-ак… Сколько она вам заплатила? — Он указал на ящик с водкой и палки копченой колбасы.

Сергеев подумал, что, пожалуй, он ошибся: этот мужик не нуждается в развлечениях. Бригада уже прилично приняла на грудь, хмельные мозги бригадира работали как часы. Вспоминая цивильный прикид женщины и сопоставляя его с элегантно сидящей на мужчине темно-серой парой, Сергеев пришел к выводу, что возбужденный незнакомец — муж той женщины. Дальше просто — потребует деньги назад.

Но вот тут он не угадал. Во-первых, большая часть денег уже потрачена. Во-вторых, если он заартачится, со строительных лесов можно оперативно отодрать десяток приличных "кольев" — ровно столько, сколько мужиков в бригаде. Забудет не то что фамилию бригадира, но и имя своей ненормальной жены.

— Так сколько она вам заплатила?

— Бесполезно, мужик, — отрезал бригадир, — денежек уже нету.

Сначала один рабочий, затем вся бригада встала на ноги.

Сплоченность пролетариев на Курлычкина не произвела никакого впечатления, однако он сбавил обороты, может быть, потому, что когда-то сам был трудящимся и вообще трудяг никогда не трогал.

— Слушай, Николай, мне до балды, потратили вы деньги или нет. По большому счету мне плевать, сколько она вам заплатила. Мне важен сам факт. Ну?..

— Да, заплатила.

Выразительно помогая себе глазами, Курлычкин сделал лицо, подобающее вопросу.

— Она, конечно, не представилась, и ты видел ее впервые, да?

— А мы и не спрашивали.

— Так, давай по порядку. Значит, вы с ней раньше не встречались, и она, как я понял, с налета предложила твоему парню… Ну, что она предложила вот тому пухлому?

— Попрыгать.

— Здорово! — сказал Курлычкин, выражая восторг. — И вы, конечно, сразу согласились.

— Ну, не сразу…

— Так, я все понял. А где она находилась, когда прыгал толстяк?

Бригадир указал за спину.

— За углом. Там пришкольный…

— Достаточно. Сколько она вам заплатила? — настойчиво повторил Курлычкин.

— Две тысячи. Рублей. Но денег уже нет.

— Это я уже слышал. — Курлычкин раскрыл бумажник, извлек двести долларов и шагнул к Виталику. — Держи, пузан. Ты здорово прыгал. Я чуть с ума не сошел.

47