Убивая тени

– Он принесет пользу, несомненно. – Ее обветренные пальцы сомкнулись на моем запястье, отводя руку, сжимавшую кинжал. – Но именно то, что здесь, – она легонько постучала меня по голове, – поможет тебе пережить самые темные ночи.

Может, я и была ребенком, но сумела распознать выражение, промелькнувшее на ее закаленном опытом лице. Я увидела там… гордость.

– Однажды ты увидишь больше, чем когда-либо могла себе вообразить. – Она обхватила мое лицо ладонями, и в ее янтарных глазах отразились мои собственные. – Ты – свет в моей жизни, Киара. Во многих смыслах. – Я так и не поняла, что именно она имела в виду, но слова бабушки ежедневно преследовали меня на протяжении пяти лет.

Она бы хотела, чтобы я сражалась. Чтобы преуспела. Даже если меня окружали эти бездушные рыцари. Но в одном бабушка оказалась права…

Мой нрав стал моим величайшим оружием. С его помощью я уничтожу любые сомнения в том, что женщины не способны выстоять в бою. Что они не могут быть воинами.

Быть может, настало время перестать сдерживаться и выпустить на свободу девушку, которую давно удерживала в заточении.

Возможно, судьба и привела меня сюда, но отныне я сама буду выбирать свое будущее.

Глава 10. Джуд

В деревнях на границе с Туманом стали сообщать о пропавших жителях. Они исчезают, пока королевство спит, оставляя все пожитки. Я убежден, что их похищают. Кто именно, мне еще предстоит выяснить.

Письмо адмирала Джаркона королю Сириану, 11-й год проклятия

Укрывшись в тени, я наблюдал, как Киара на цыпочках возвращается в свою комнату, сжимая баночку с целебной мазью в руках в перчатках. Похоже, она никогда не снимала их.

Слава богам, она не стала упрямиться и приняла мой дар. Шансы были пятьдесят на пятьдесят.

Баночка обошлась мне в недельное жалованье, и я не до конца понимал, зачем вообще купил для Киары мазь. Не потому, что она девчонка. Она могла выстоять в любом сражении, и я полагал, что, учитывая очевидную боевую подготовку, она уже получала немало ударов.

Самообман не принесет никакой пользы. Я прекрасно знал ответ.

Киара заставила твое сердце биться впервые за много лет.

Драки и убийства заполонили мою повседневную жизнь, и после первых лет рассечения глоток и применения любых методов пыток, которых требовал от меня король Сириан, прежний адреналин стал мне чужд. На самом деле я вообще ничего не чувствовал, и это меня вполне устраивало. Так гораздо проще совершать гнусные поступки.

Но теперь, когда пульс участился, а кожу покалывало, словно на нее падали едва уловимые крошечные капли дождя, я знал, что вновь подавить это чувство будет гораздо сложнее.

Моя следующая остановка окажется гораздо менее приятной, но совершенно необходимой.

Оттолкнувшись от стены, я скользнул по коридору к столовой командного состава.

Как и всегда в это время суток, Харлоу стоял перед плитой и заваривал себе чашку чая. Я бросил взгляд на травы, которые он использовал, и приподнял бровь, увидев надписи на ярлычках: «Ежевика» и «Лаванда».

Неужели у Харлоу тоже проблемы со сном? Думал ли он, смыкая по ночам веки, обо всех тех преступных деяниях, которые наш дражайший король заставлял нас совершать во имя Асидии и справедливости?

– Чего тебе? – рявкнул лейтенант не оглядываясь. Как он услышал мое приближение, было загадкой. Я известен своей скрытностью.

Харлоу находился среди нас так долго, сколько я себя помню, и, хотя он часто вызывал у меня раздражение, я его уважал. Он справедлив, точнее, настолько справедлив, насколько это возможно в нашем мире.

– Какие у тебя планы на девчонку? – спросил я, стараясь, чтобы тон звучал незаинтересованным. Но вместо этого вопрос прозвучал жестко и напряженно. Выругавшись про себя, я опустился на свободное место рядом с круглым столом, заваленным картами от незаконченных партий и полупустыми стаканами с элем.

Харлоу хмыкнул и налил себе заваренный чай.

– Разумеется, подумываю отправить ее в королевскую гвардию, – ответил он, занимая место напротив. Мои пальцы впились в деревянную поверхность стола. – Она явно не способна выполнять приказы, и это приведет к смертям. Возможно, генералы гвардии придумают, что с ней делать.

Отпив из дымящейся кружки, Харлоу наблюдал за мной поверх нее, прищурившись в свойственной ему оценивающей манере. Другим он мог показаться безмозглым дикарем, но лейтенант играл эту роль не просто так. Враги Харлоу никогда не заметят его приближения, когда он в конце концов нанесет удар.

– Что думаешь об этом? – надавил он, когда я ничего не ответил, делая вид, что убираю грязь из-под ногтей.

Мой левый глаз сверкнул мимолетной вспышкой света: раз, второй, третий. Такое временами случалось и часто приводило к головной боли.