Убивство и неупокоенные духи

Утром в понедельник – это базарный день, и на улицах то́лпы – сердце каждого тори полно негодования. Ни на одной частной стене или здании надписей не оказалось, так что преследовать виновных вроде бы не за что. Однако главный мировой судья спешно собирает четверых добропорядочных граждан на совет. Один из этих столпов общества – Уолтер Гилмартин. Он соглашается с мировым судьей и другими, что дело и впрямь серьезное. Просто безобразие, если уж называть вещи своими именами. Как и ожидается от Уолтера, его негодование умеренно и сопровождается практичными соображениями. Он предлагает собрать группу безработных, вручить им кисти и растворитель (лучшее, что приходит в голову, – уксус) и отправить смывать надписи. Совет решает так и поступить. Но смыть краску работы Неда Томаса не так просто. Весь базарный день очистная бригада в поте лица скребет мостовые, и сторонники тори подгоняют ее, веля работать усердней. К обеду весь город покатывается со смеху. В серьезном деле – политике – появилось что-то новое, и этому рады. Кто-то оказался изобретательным и смелым. Нахальная надпись не поддается растворителям, и когда приходит день выборов, Стюарт Рендел побеждает – правда, с перевесом много меньше двухсот пятидесяти голосов, но все же побеждает. Власть замка и власть Уильямсов-Уиннов еще раз пошатнулась.

Злоумышленников так и не находят. Лишь много лет спустя, уже давно перебравшись в Канаду, Уолтер признается сыновьям, что у истоков великого скандала стоял именно он. Он не открылся даже Дженет, ибо женщинам таких вещей не рассказывают. Через двадцать лет, когда Траллум уже давно стал вотчиной либералов, следы красной краски еще можно было разглядеть на тех улицах, где движение потише.

(20)

Почему же Гилмартины уезжают в Канаду? Первым туда отбывает Джон Джетро Дженкинс. Ему нужно увидеть пресловутые залежи угля, в которые он вбухал столько чужих денег, – чтобы выяснить, почему там нет никаких подвижек. До угольных месторождений он так и не доезжает, но в Канаду все же отправляется – и открывает для себя новую страну, которой позарез нужны его ораторские способности и неугасимый оптимизм. На время – только пока осмотрится на первых порах – он соглашается (как он формулирует это в письмах) на должность мелкого клерка в юридической конторе и так счастлив открывшимися перспективами, что наконец посылает за Полли и детьми. Деньги на билеты наскребает Уолтер – Дженкинсы путешествуют в самых скромных условиях, какие только можно найти на корабле. Сумма не такая уж большая, поскольку детские билеты дешевы, а самые младшие и вовсе едут бесплатно, но и ее нелегко наскрести из доходов умирающей портняжной мастерской.

Да, мастерская при смерти, и Уолтер это видит, но что тут поделаешь? Не то чтобы заказов стало меньше: их примерно столько же, сколько и всегда. Но заказчики платят плохо: экономика по-прежнему в упадке и денег нет ни у кого. Даже знатные семьи, которые раньше расплачивались по счетам раз в год, стали забывчивы, а Уолтер не любит докучать клиентам. Ему кажется, что так себя вести ужасно некрасиво. Чтобы он, столп либеральной партии, посылал письма с напоминаниями о долге глубокоуважаемым помещикам либеральных взглядов! На это он пойти не может. Чтобы он, владеющий латынью и греческим, решающий математические задачи для развлечения, пал так низко! Это совершенно неприемлемо!

А тем временем Дженкинсы ожидают благословенного дня, когда Джон Джетро позовет их к себе в Канаду. «Орда Дженкинсов», как однажды выразился Родри и получил за это выговор от Ланселота. Пока Джон Джетро осматривается в новой стране, Дженкинсы все так же живут в доме Уолтера. Полли считает себя гостьей; она кормит грудью Иден, новейшее прибавление в семье, и, по словам Полли, это занятие поглощает ее всю. Она читает душеполезные романы и «Час досуга», а Дженет и Лиз Дакетт тем временем полностью обслуживают тринадцать человек. Конечно, девочки Гилмартин помогают как могут, но они учатся в школе, у них своя работа.

Что касается Родри, он наслаждается всеми радостями мальчишеского детства. Мистер Тимоти Хайлс продал свою школу мистеру Энтони Джонсу, магистру гуманитарных наук. Тони Джонс проводит время в основном за игрой на флейте и в мечтах о мисс Гвиневре Гвилт, местной красавице, которая после вступления в брак должна получить очень неплохое наследство. Чтобы привести в восторг мисс Гвилт – и других гостей, конечно, – Тони устраивает на Рождество живые картины, и Родри изображает королеву Елизавету Первую. Его рыжую шевелюру усиливают дополнительными шиньонами и локонами, и, по общему мнению, сходство просто удивительное – словно сама великая королева воскресла. Пока у руля Тони Джонс, крепкий ствол образования подгрызают древоточцы эстетизма.