Убогие атеисты

Он проходится аэрографом по каждому телу, распыляя оранжевую краску. Накладывает тени спонжем. Начинает, конечно, с Фитоняши: ей не привыкать перед ним раздеваться. К тому же девушка подаёт пример остальным. Его единственная натурщица…

Парню нравится размалёвывать кожу, творить живые картины. Ходячие, говорящие и чувствующие. Теперь он понимает Чмо и его теорию. Как же Гот был глуп! Ему хотелось только конфликта и победы. Поступал назло, лишь бы быть против. Но теперь он готов отомстить себе прошлому. Размазать себя по стенке. Натыкать носом в дерьмо.

Их сплочённая команда революционеров вплотную приближается к назначенной дате. Вплотную приближается к ещё одной трагедии.

К ещё одной смерти.

Выход

До их выступления площадка повидала уже шесть удачных попыток суицида. Самоубийцы подступали к последнему заданию креативно: изощрялись, как могли. Кто-то размозжил свою голову, установив её между двумя бетонными блоками, которые сжали череп, точно челюсть щелкунчика грецкий орех. Русоволосая девушка повторила печальную судьбу Евы Браун, пронеся с собой капсулу с цианидом. Приняв яд, она стала задыхаться и хрипеть, пока её щёки окрашивались румянцем, а в распахнутых глазах расширялись зрачки, напоминая плоды смородины. Оказывается, перечень способов уйти из жизни петлёй, таблетками, бритвой и крышей не исчерпывается. Он гораздо богаче и разнообразней. Что ж, очень познавательно. И применимо на практике. Но ещё одного зрелища Фитоняше не выдержать: ей и так дурно. Как только ещё не свихнулся уборщик? Это не салфетки тебе подметать…

Настаёт их черёд.

Раньше Фитоняша никогда не лгала, но теперь говорит, что не боится. Страшно подниматься на сцену, которая в любой момент может обратиться плацом. Как их примут? Тепло или холодно? Нарекут последней надеждой и спасением или же устранят неугодных мятежников?

Сейчас это неважно. Важна только безупречная вера в себя, в свои действия и позиции. Сердце горит, она как новый Данко поведёт народ за собой. Плевать, если народ попытается задуть её факел и остаться в темноте. Тьма предпочтительней только для тех, кто слаб и инертен. Но она сможет расшевелить каждого, наделить каждого силой. Заразить каждого своей верой. Фитоняша возбуждена, как уголовное дело.

Перед командой безрассудных смельчаков целый стадион, забитый зрителями-мазохистами. Неподвижными и молчаливыми. Именно так выглядит затишье перед бурей. Фитоняша собирается с духом и, голая, как провод, сплошь покрытая оранжевой краской, выходит на арену. Шагает от бедра, корпус следует за ногами. Руки расслаблены и чуть согнуты в локтях. Взгляд устремлён вперёд. Чувствует себя гладиатором, вынужденным сражаться насмерть на забаву жаждущей крови публики. Только дерётся она с собственным страхом. С беззаконием. С извращённым понятием искусства.

За ней движется Гот, для которого танец – наказание и акт искупления. За ним шествует Ложь, которая всё-таки согласилась встретиться с правдой, что она не та, за которую себя выдаёт. Что она мужчина. Для неё танец – признание. За Ложью идут остальные, и для каждого это шоу – нечто большее.

На краю отдельно друг от друга сидят четыре красные фигуры, одна из которых дует в флейту. Пятая производит музыку на скрипке.

– Пробил звёздный час, – шепчет Фитоняша, хотя номер займёт всего несколько минут, которые увековечатся.

Пятеро безумцев собираются в круг, берутся за руки и начинают водить хоровод в такт завораживающей шаманской музыке. Вихрь кудрей застилает взор. Она только сжимает ладони, интуитивно подозревая, что только стиснутые пальцы её спасение. Фитоняша вкладывает в эту постановку всю себя, всю свою жизнь. Ставит на кон слишком многое – всё. Это кульминация её пути. Уже не случится ничего значимей и влиятельней. Ничего фееричней и громче. Сейчас она – вспышка. Но не ослепляющая, а помогающая прозреть своим сиянием.

Фитоняша не чувствует горящих пульсацией ног. Кажется, что ещё немного – и они взлетят. Вознесутся над сценой. Но этого не происходит. Музыка замолкает, и они мягко тормозят. Пора пробуждаться от транса. Оглядываться и узнавать, какой эффект произвели. Сейчас решается их судьба.

Фитоняша поворачивается к толпе. И видит наставленные на них стволы. Море испуга и подозрения готово захлестнуть артистов. Люди только обрели твёрдую почву под ногами, как её тут же вырывают и заставляют обратиться в другую веру. Ни один сектант не желает быть излеченным. Все как один хотят спасти свои души. Слепцы свято полагают, что только смерть преобразит их.

– Мы не позволим, чтобы вы навлекли гнев на всех нас, – гудит рассерженный улей. – Мы ликвидируем вас. Мы спасём ваши заблудшие душонки. Мы сделаем из вас истинные произведения искусства! – заливается толпа безумцев. Прекрасный образец, с каким жаром нужно приносить присягу.

– Нет! – срывается у Гота, его потная от ужаса рука холодеет и дрожит.

– Не бойся, – подбадривает Фитоняша, будто она заправляет ситуацией.