Уборщица. История матери-одиночки, вырвавшейся из нищеты

Мия начала от меня убегать: дома, в магазине, на тротуаре, на улице. Я хватала ее на руки, а она кричала и лягалась, и мне приходилось присаживаться на корточки, чтобы подобрать ее розовые резиновые сапоги, слетавшие с ног в разгар ее истерики. Я знала, что это естественная реакция на перемены, на разлуку с отцом, на то, что ее вырвали из привычной среды и переселили в другое место, где зима удерживала нас в закрытом помещении большую часть времени с момента переезда. Ее поведение выходило за все возможные рамки, и я просто не знала, как с ней справиться. Мне казалось слишком опасным – взрывоопасным и утомительным, – брать ее куда-то с собой. Однажды утром мне надо было сделать два дела: заехать на почту и в магазин, купить тампоны. Мия два часа скандалила, отказываясь одеваться и обуваться, лягалась и кричала, и дралась со мной так, будто я пытаюсь топить ее под водой. У меня началась сильнейшая паническая атака, я упала на пол, пытаясь сделать вдох, а Мия с довольным видом удалилась в свою комнату играть, радуясь очередной победе.

Однако все, как это обычно бывает, постепенно вставало на место. Я нашла работу – убирать в большом офисном здании, – и взяла пару частных клиентов. Как-то раз в приемной офиса мне попался журнал под названием Mamalode, и я отправила туда небольшой рассказ. Они его опубликовали, и я не могла насмотреться на свое имя на журнальной странице.

В том же магазине я нашла объявление о детском саде при местном спортивном центре. Мы переговорили с владельцами, и они согласились, чтобы вместо оплаты я убирала помещение сада. Одна из их служащих поселилась вместе с нами, взяв на себя часть арендной платы, а остальное компенсируя тем, что сидела с Мией, когда мне приходилось рано утром уходить на работу, пока дочь еще спала.

Как-то раз весной, окинув взглядом голубое небо за окном, Мия сделала заявление:

– Мама, мы должны пойти в поход.

Я сидела за кухонным столом в нашей квартире и ждала, пока она доест завтрак. Глаза у меня слипались от усталости. Обычно по выходным я наслаждалась возможностью подольше поспать и посидеть за чашкой кофе, прежде чем браться за домашние задания.

По этой причине мне не очень хотелось идти. Я слишком устала от постоянной борьбы с Мией, а поскольку с тех пор, как она ходила в сад, дочь убегала от меня почти постоянно, я не могла ей доверять. Но она смотрела таким умоляющим взглядом, и в глазах у нее был такой искренний восторг, как ни разу с момента нашего переезда. Это был первый по-настоящему жаркий, солнечный уикенд той весны, и он напомнил мне о магии, которую я ощутила, впервые приехав сюда в августе. Я поднялась из-за стола и начала складывать протеиновые батончики и бутылки с водой в рюкзак.

– Пошли, – сказала я.

По-моему, еще никогда в жизни Мия так быстро не обувалась.

Университет Монтаны находится у подножия горы. Официально гора называется Сентинель, но местные называют ее «М», потому что на ее склоне есть огромная бетонная буква М, к которой ведет туристическая тропа. Многие месяцы я смотрела на нее, пока шла на занятия, и наблюдала за крошечными точками – людьми, карабкающимися на гору. Я завидовала им, но у меня всегда находились оправдания, чтобы не лезть туда самой.

Мы въехали на парковку у подножия. Несколько человек стояли у лестницы, ведущей к тропе. Они все были в специальной обуви для пробежек или походов, пили воду из бутылок и выглядели идеально экипированными для восхождения.

– Ладно, – сказала я, разглаживая ладонью шорты и уже сожалея о своем решении надеть сандалии. – Как высоко мы пойдем?

– До самой буквы «М», – заявила Мия, как будто это был сущий пустяк. Как будто это не цель, которую я поставила себе, когда приехала в город в первый раз. Как будто подъем к «М» не означал карабкаться на высоту полтора километра.

Когда мы начали подъем, я думала, что мы кое-как дойдем до полпути, потом Мия устанет, и все закончится тем, что я на закорках буду тащить ее до машины. Однако она бодро шагала вверх, минуя на каждом повороте тропы туристов, присевших на скамейки отдохнуть и полюбоваться видом.

Не веря своим глазам, я смотрела, как моя пятилетняя дочь карабкается в гору в своей юбке и сандалиях с Человеком-Пауком и с игрушечным жирафом, закрученным вокруг шеи. Она бежала так быстро, что обгоняла других туристов и потом дожидалась, пока я ее догоню. Я же едва дышала и обливалась потом. Это была, пожалуй, самая тяжелая моя прогулка за последние годы. Я кричала Мие, чтобы она остановилась, волнуясь, что она может залезть на букву «М» и соскользнуть с ее бетонной поверхности или просто свалиться с края. Тропа и горы были такие крутые, что я ничего не видела вверху. Временами передо мной мелькала Мия, крепко стискивавшая свои маленькие кулачки. Мои тоже были сжаты.