Учебник рисования

Отчего же не бежал Михаил Дупель? Отчего не хапнул миллиарды и не скрылся на частном самолете в неизведанных пространствах, там, куда не достигнет карающая длань российского чекиста, нашего рыбоволка — затаился бы в бразильской сельве, в аргентинской пампе, в австралийских лесах? Глядишь, и пронесло бы. Почему не построил себе бунгало с подогреваемым бассейном где-нибудь в джунглях? Отчего не устроиться на солнцепеке с бокалом прохладного коктейля, для чего в мерзлой Москве маяться по пыльным кремлевским коридорам? Ведь опасно же, реально опасно. Вот чего не могли взять в толк некоторые наивные люди. Все (и я в том числе, Борис Кириллович) поглядывали на него в недоумении: когда же смоется? Он же умный человек, говорили все подряд, и не то, что умный даже, а прямо-таки гений, финансовый лев, экономический орел. Расчет же должен быть у орла и у льва? Ведь уворовал уже предостаточно — так беги теперь, рви когти, маши крыльями, драпай, пока не замели. Но он не бежал. Отчего так? Не бежал же он по простой причине, потому что ему, именно ему — олигарху, богатею и воротиле — российская интеллигенция навязала роль пророка, и он эту роль принял. Интеллигенция давно поняла, что пророки, чье социальное положение не столь прочно, всякие там прекраснодушные ораторы — ей не к чему, прока с них нет. Потрепаться — мы и сами горазды, так говорила интеллигенция, вы нам такого пророка подайте, чтобы он пятью хлебами не только один раз накормил, но организовал бесперебойное снабжение. Вот это будет пророк так пророк. Дайте нам пророка со средствами. И интеллигенция пошла кланяться в ножки к начальству — убеждать его, прогрессивное начальство нового типа, что миссия пророка притягательна и вакантна. Видите ли, вашество, скулила интеллигенция, осточертели нам Солженицын с Зиновьевым, Толстые там всякие или Герцены нас уже не спасут. Куда они завели матушку Русь, сами видите. Ужас, мерзость запустения. Здесь, в этой стране, потребен человек вашего масштаба, вашество, представительный. Солженицын, он на что был горазд? Рукописи в палисадниках прикапывать, да бородой на трибуне трясти. Нам, свободным гражданам, от этого никакого проку не наблюдалось. А вот зарплату нам, интеллигентам, поднять, внедрить свободную прессу, организовать частные телеканалы, положение общественное журналистам обеспечить, организовать фонды и открытые общества, куда мы могли бы хаживать, расправив плечи и дымя сигарами, вселить в нас, либералов, уверенность в завтрашнем дне — это ему слабо. Покричать про совесть всякий может, а вот ты фонд «Открытое общество» учреди, да положи каждому интеллигенту по две тысячи баксов в месяц — вот это будет проверочка твоим теориям. Что, пророк, кишка тонка? То-то они, пророки! Споспешествуйте, вашество! Отстегните векселя на культуру! Без вас — куда? Не уезжайте в Австралию, отец родной, мы здесь у нас Австралию построим, у нас через пять лет кенгуру по Охотному ряду заскачут. Дупель не бежал оттого, что Тушинский убедил его в том, что ему, Дупелю, суждена великая миссия — из России построить страну западной цивилизации. А что, невозможно разве? — говорили ему интеллигенты. Ничто не невозможно! Это вы так сами и говорили, Борис Кириллович, вам он и поверил. Не бежал он оттого, что гениальному и блестящему Дупелю схема «украсть — смыться» показалась простоватой по сравнению с сияющей перспективой переустройства всего мира. Не тырить банкноты из Центробанка, а кроить цивилизации, не реки сибирские поворачивать, а историю развернуть. А вот как повернете историю, вашество, говорили ему, так деньги к вам в карман втрое против нонешнего посыпятся. Он искал точку опоры — перевернуть землю, он, умеющий все, способный обращать в золото грязь под ногами, искал идеологию. Искал то простое, что дает человеку возможность идти вперед осмысленно, тырить деньги не просто по причине ловкости рук, но целенаправленно и с перспективой. Интеллигенция и подсказала ему эту перспективу. Дала эту точку опоры, заголосила преданно: о, приди, желанный жених земли русской, либеральный капиталист, ты нынче не просто ворюга, но мессия! Дупель захотел быть творцом, а не карманником, оттого и пригласил в советники Владислава Тушинского, оттого и влюбился в манящую идею, что появилась в трусливых интеллигентских душонках: дескать, переменим Россию в пятьсот дней, построим из нее Запад. Ничто не окончательно в этом мире, говорили интеллигенты, ничто не невозможно! Подумаешь, российская судьба! Нет такой! Исторический детерминизм — да что он перед лицом прогресса! Не растет ничего на нашем пустыре? И что с того? Это все так получилось оттого, что нам татары подгадили, иго насадили на двести лет, ироды. Так мы это иго выкорчуем и таких гибридов цивилизации насадим — они все небо кронами и побегами закроют. Черешневый бор посадим, персиковую тайгу! Мы отстали от прочих народов, но ничего: мы сейчас так вперед поскачем галопом, ахнете! Вот только нам мессии порядочного не хватает, так мы вот его, Дупеля, отрядим в мессии, а сами к нему в советники подадимся, надо интеллектуально парня подковать. Он нам и оклад положит приличный, и прессу свободную сделает. А тут еще Леонид Голенищев с программой Культурного центра современного искусства, а тут еще Яша Шайзенштейн с проектом биеналле «Прогрессивное творчество новой России». Пракситель побеждает Ксеркса, а не царь Леонид. Советский Союз развалил не Солженицын, не Рейган, не Клинтон, а Энди Ворхол. Даже не Энди Ворхол, а дурень-интеллигент, на буфете у которого стоит репродукция бессмысленного Ворхола. Нет, Солженицын тоже напакостил, кто бы спорил. Постарался, озорной человек! Только он, пока пакостил, думал, что помогает либеральным мыслителям, в Бердяевы метил, в Соловьевы, а помогал он — клоуну Ворхолу в рыжем парике, лысому клоуну Бойсу. И бородку-то свою он так же носит, как Энди Ворхол парик, — чтобы в телевизоре узнавали, чтобы на ток-шоу приметнее быть. Так-то, Борис Кириллович.