Учебник житейской науки (СИ)

Слуги мигом кивнули и вскоре втроём унесли бессознательного мужчину в спальню графа. Леон удалился к себе, хотя, скорее всего, присоединился к Жану. Оставив девушек наслаждаться друг другом, граф обнял Вивьена за талию и медленно повёл за собой, торжествующе улыбаясь, даже слегка теряясь в предвкушении. Он не собирался так просто оставить Гастона без внимания на всю ночь. Теперь он хотел его. Так безумно и безудержно, как только можно чего-то хотеть. Вивьен слегка сбито дышал – он абсолютно разделял состояние графа.

Когда мужчины вошли в покои графа, то обнаружили распростёртого на широкой кровати Гастона. Одежду с него уже благополучно сняли, тело его растёрли ароматными маслами, что лишь больше будоражили и его, и мужчин. Рудольф уже кинулся было к кровати, чтобы наспех раздеться и ворваться в желанное тело, разводя ноги мужчины, сминая его ягодицы, но Вивьен его удержал на подходе к кровати. Он принялся мучительно медленно раздевать его, то и дело задевая кожу кончиками пальцев. Рудольф, менее сдержанный, почти срывал с него одежду, кусая его губы, жадно врываясь языком в его рот и глухо порыкивая. Оставшись без одежды, граф всё же метнулся к Гастону, что уже медленно приходил в себя. Первое, что он увидел – лицо прекрасного графа, что навис над ним, облизывая губы. Взгляд его горел от похоти, дыхание его едва сбилось. Он видел перед собой его тело с лёгким рельефом мышц, без изъянов – к нему хотелось прикасаться, его хотелось ласкать. Однако в следующий миг идиллия закончилась. Разведя ноги мужчин, Рудольф без подготовки втолкнулся в него, тут же принимаясь двигаться, резко, сильно, вдавливая в кровать. Он тихо рычал от удовольствия, прикрывая глаза. Вивьен, поглядев на это, довольно прикусил губу и подстроился к графу. Тот на миг замер, позволяя развести собственные ягодицы. Потеревшись членом о тесную дырочку, Вивьен втолкнулся в него, заставив графа сдавленно застонать. Сильная его спина напряглась, чуть содрогнувшись.

Хозяин особняка начал двигаться в Гастоне, срывая с его губ стоны и крики, вызывая дрожь боли и удовольствия. Сознание охотника улетало прочь – плоть мужчины доставляла кроме боли невероятное удовольствие. Пальцы второго мужчины, чьего лица он почти не видел, ласкали грудь его хозяина, грубо сжимая соски, заставляя его слабо постанывать. Вивьен, как и граф, двигался сильно, жадно, врываясь всё сильнее и сильнее, едва не вздёргивая его на собственной плоти. Но у блондина и развязка пришла быстрее – он особенно резко втолкнулся в Рудольфа и обильно кончил, но этого ему было мало. Куснув графа за плечо, он придержал его бёдра:

– Поставь его на колени.

И Рудольф не сопротивлялся. Выйдя из мужчины, он рывком поставил его на карачки и вновь ворвался, сильно сжав его ягодицы, а после наградив смачным шлепком. Вивьен же, воспользовавшись тем, что Гастон вскрикнул, всунул свой член, измазанный семенем, ему в рот, придерживая за волосы. Охотник протестующе замычал и отстранился. Блондин негодующе зашипел, зелёные его глаза, как и у графа сияющие в интимной полутьме, вспыхнули лишь ярче. Звонкая оплеуха была столь сильной, что голова Гастона метнулась в сторону, как у безвольной куклы. Вновь схватив брюнета за волосы, мужчина приставил член к его губам:

– Давай, шлюха, соси!

Рудольф довольно ухмылялся, смотря на то, как содрогаются плечи его пленника, как напрягается спина от унижения, боли, не переставая вдалбливаться в тесное отверстие, то и дело награждая ягодицы охотника увесистыми шлепками. Гастон чувствовал себя так, словно его насадили на шампур – двое мужчин двигались в нём, беспощадно, жадно, как звери. Плоть Вивьена едва не раздирала ему горло, но он во всю старался сделать так, чтобы блондин наконец кончил и оставил его в покое, равно как и хозяин. Рудольф, вздрогнув от острого наслаждения и содрогнувшись всем телом, буквально впечатал Гастона в своего приятеля. Он кончил столь обильно, что часть семени тут же попросилась наружу. Плоть блондина проникла глубоко в горло брюнета, отчего того едва не вырвало. Выскользнув изо рта охотника, блондин кончил ему на лицо, довольно усмехнувшись:

– Неплох гордец.

Облизнув губы и наградив задницу пленника особенно мощным шлепком, Рудольф вышел из него и подманил к себе Вивьена. Тот, точно домашняя собачка, метнулся к нему. Губы их соприкоснулись в жадном поцелуе, языки сплетались, словно борясь между собой. Обхватив свою плоть и плоть Вивьена ладонью, граф принялся вновь возбуждать их, водя по всей длине. Блондин довольно зарычал и уже хотел было раздвинуть графу ноги, но у того были свои планы на этот счёт. Отстранившись, он толкнул мужчину на спину, поймав его совершенно недовольный взгляд, полный похоти. Запустив пальцы в густые волосы пленника, Рудольф заставил его подняться, а затем усадил на Вивьена, лицом к себе.