Учебник житейской науки (СИ)

Тройняшки заливисто смеялись, прикрывая ротики изящными руками в перчатках. Мужчина замер и до боли сжал зубы. Рудольф, притаившийся в углу, довольно посмеивался, скрестив на груди руки. Он следил за той мукой, что не смела отражаться на лице охотника, но туманила его взгляд горькой пеленой. Мужчины же, так же замерев у прутьев решётки, оглядывали его с совершенно другим интересом и некоторым недоумением. Они привыкли видеть у графа в плену очаровательных, юных мальчишек, хрупких и податливых, готовых броситься на шею по щелчку пальцев. Это же существо, зло смотрящее на всех, кривящее губы от гнева, так и исходило желанием убить их всех с особой жестокостью.

– Рудольф, он же совсем не… – Вивьен запнулся, подбирая слова и недоумённо смотря то на графа, то на его раба. – Он же… Совсем… Человек!

Это слово в его устах прозвучало так, как будто бы ему под нос подсунули благоухающую кучу дерьма вместо ароматного супа, при этом убеждая в обратном. Младший же его брат был вполне доволен и жадно смотрел на Гастона, словно бы стараясь раздеть взглядом. Другие же трое смотрели с интересом, с малой толикой желания – и только. Рудольф остался вполне доволен – он впечатлил гостей.

– Что же, занимайте свои места.

Девушки расселись на диванчике, всё ещё посмеиваясь и легко лаская друг друга, вызывая у Гастона всё большее отвращение. Девять пар глаз уставилось на него со вниманием, с жестокостью и жаждой. Но он так и оставался стоять у стены, смотря на них и не зная, что от него ждут. Младший брат Вивьена ткнул его локотком в бок:

– Почему он ничего не делает?

– Гастон. – Рудольф, сев в кресло рядом с Вивьеном, закинул ногу на ногу. – Приступай.

Голос его, холодный, так и прошил тело охотника, но он не двигался. Рудольф чуть огладил трость, и по телу мужчины прошёлся ледяной ток, заставив его прогнуться в спине. Взгляд графа, сверкающий гневом, так и жёг тело пленника, что не мог контролировать себя. Гастон подвывал, точно щенок, потираясь плотью и задницей о решётку, чуть высовывая язык, словно в экстазе. Внутри у охотника всё пылало от гнева, от ненависти, но он ничего не мог поделать. Он наклонялся и тёрся ягодицами о прутья решётки, отчего набедренная повязка задиралась, оголяя бёдра и ягодицы. Мужчины довольно посмеивались, глядя на это зрелище. Брат Вивьена уже потирал лапки и готов был умолять Рудольфа подарить ему Гастона хотя бы на одну ночь. Девушки же довольно хихикали, очаровательно краснея и наслаждаясь унижением брюнета.

Граф вновь чуть погладил набалдашник трости, и Гастон вздрогнул всем телом – безумное наслаждение затуманило его глаза, плоть налилась кровью. Губы хозяина особняка изогнулись в довольнейшей улыбке, когда он посмотрел на то, как мужчина пытается всеми силами себя удовлетворить, лаская плоть. Ошейник рванул Гастона вниз, заставляя опуститься на колени. Оперевшись рукой на пол, охотник принялся яростно ласкать свой член, хрипло постанывая от удовольствия, но желанная разрядка никак не приходила. Не переставая ласкать свою плоть рукой, Гастон почти улёгся на пол, вздёрнув вверх задницу и начиная впихивать в узкое отверстие два пальца, но и это ему не помогало. Он стонал и рычал, яростно впихивая в себя пальцы и пытаясь унять боль от возбуждения в паху.

Рудольф, наблюдая за этим, чувствовал невероятно-острое желание приковать этого гордеца к кровати и всадить ему по самые яйца, трахая всю ночь напролёт, истязая его тело. Бросив взгляд на Вивьена, он понял, что и тот уже перевозбудился. Погладив блондина по колену, граф потянулся и шепнул ему в самое ухо:

– Оставайся со мной на ночь?

Вивьен тут же облизнул губы и кивнул. Огладив набалдашник трости, Рудольф перевёл взгляд на Гастона. Мужчина ещё раз всадил в себя пальцы. Прогнувшись в спине и хрипло застонав, охотник обильно кончил на пол и повалился в лужу семени, едва успев вынуть из задницы пальцы.

– Неплох. – заметил Жан, поднимаясь со своего места и оправляя фрак. – Но время позднее, я удаляюсь.

– Где твоя спальня, ты знаешь. – махнул рукой Рудольф.

Девушки меж тем уже вовсю ласкали друг друга, не обращая внимания на остальных, запуская свои руки друг другу под юбки. Аннет была центром внимания, но и тройняшки не оставались без ласк.

Мужчины удалились, кроме Вивьена и его брата.

– Рудольф, – протянул юноша, кокетливо улыбаясь и накручивая на палец кончики волос. – Могу я…

– Нет, Леон. – отрезал граф, бросив на него холодный взгляд. – Сегодня он наш.

– А завтра? – улыбнулся юноша, облизывая губы и то и дело бросая жадные взгляды на распростёртого на полу Гастона.

– Завтра – он весь твой. – небрежно отозвался граф и махнул слугам. – Отнесите его в мою комнату и подготовьте.