Учебное пособие по строительству замков из песка (сборник)

– Что вы сказали? А… Не… Родители не здесь живут. Мы здесь с мужем живём, – Зиночка порылась в сумочке, добывая ключ, – он к Гринбергам не любит ходить, говорит, что они слишком сладенькие, сидит дома, какие-то поделки клепает. Спасибо вам большое, что проводили… Вячеслав. Вы обязательно должны лечиться, обещайте мне! Запускать всякие осложнения нельзя, нельзя…

Дверь открылась, мелькнули красные, под кирпич, обои прихожей, а потом, когда Зиночка повернулась к нему, – такой совсем беззащитный пробор в её тёмных волосах и лёгонький, бледно-серый взгляд: сначала – быстро, прямо на него, и сразу – куда-то вниз… Вячик только что-то успел промычать в ответ – и дверь захлопнулась.

Больше Вячеслав Павлович к Гринбергам никогда не ходил: они приглашали, а он всё отнекивался. Хотя Гринберги-то причём?

Драка

– Скажи, ты дрался когда-нибудь по-настоящему? – неожиданно спрашивает она.

– Ну, я не помню… наверно, нет, – несколько озадаченно отвечаю я.

– Что – совсем никогда не дрался? – она возмущённо приподнимается на локтях.

– Да, вроде никогда… – я присаживаюсь на край кровати.

– А почему? Я думаю, что настоящий мужчина обязательно должен драться, чтобы заслужить уважение. Вот Полянский…

– Не было у меня такой необходимости – драться. – В задумчивости я, как обычно, смотрю куда-то в сторону и вытягиваю губы трубочкой. – И почему это «настоящесть» мужчины определяется таким образом? Есть другие способы заслужить уважение…

– И не били тебя никогда?

– Не били. Ну, было пару случаев в детстве и молодости, когда могли отлупить, но мне везло – обошлось. Вот, например, на первом курсе, через несколько месяцев после начала занятий, пошёл я с одной девушкой на танцы в спортзале института. А она до знакомства со мной успела несколько раз сходить на свидание с другим парнем, который был старше – с четвёртого курса, крепыш, спортсмен. И как только начала играть музыка, он подходит ко мне и вызывает на улицу. Я собрался выходить (не от большой смелости, а потому что толком ещё не сообразил, что делать). Но тут подлетает к нам один из наших сокурсников, азербайджанец Мази, боксёр. Он, оказывается, очень уважал меня за пение и игру на гитаре – я даже не знал этого. Я тогда почти всюду таскал гитару, и Мази неоднократно слушал мои песни на вечеринках в общаге. «Нэт, – говорит Мази моему сопернику, – он ныкуда не пойдет, я пойду». И они вышли. Оказывается, там за дверями несколько приятелей крепыша ждали, чтобы со мной разобраться. Мази вышел и сразу дал им понять, что я, мол, – его друг и, если что, он готов за меня заступиться. С Мази связываться они, конечно, не решились: и сам он был отчаянный, и в институте училось немало других ребят из Азербайджана. Не дай бог тронул бы кто одного из них – все ребята с Востока за него бы отомстили, мало бы обидчикам не показалось. Короче говоря, вечером после танцев мы с этим крепышом спокойно встретились в комнате у Мази, поговорили. Выпили по рюмке. Крепыш говорит: «Да ладно, мне она совсем и не нужна, гуляйте. Это я так – из принципа». Ну, мы ещё выпили за принцип, и ещё…

– А если бы тебе всё-таки надо было подраться, ты бы не струсил? – перебивает она.

– Ну, если бы на-а-до… – тяну я, – однако, думаю, во многих случаях есть способ, чтобы этого избежать и решить проблемы мирным путём.

– Есть проблемы, которые никак не решить мирным путем, – в задумчивости она, как обычно, смотрит куда-то в сторону и вытягивает губы трубочкой. – А Полянский – он точно может подраться за справедливость…

И после короткой паузы твёрдо добавляет:

– И за меня!..

– Хорошо, о Полянском мы поговорим завтра, – я встаю и собираюсь уйти.

– Нет, подожди, – настойчиво продолжает она, – вот ты каждый день бегаешь по утрам и делаешь зарядку с гантелями. Это для чего? Чтобы быть сильным, да? Значит, ты всё-таки готов подраться? И дать в морду какому-нибудь врагу?

– Я делаю зарядку по утрам уже много лет – привык я так. И для здоровья…

– Для здоро-о-вья… – разочарованно тянет она.

– Всё, спи! – решительно заявляю я, щёлкаю выключателем и выхожу из её спальни.

Жену я нахожу в той комнате, где стоит компьютер. Она сидит в наушниках и что-то увлечённо рассматривает на мониторе.

– Ну, что? Она спит? – чересчур громко спрашивает жена, завидев меня краем глаза и не поворачивая головы.

Я пытаюсь что-то сказать, но она тут же продолжает:

– Мне нужно сегодня работать допоздна, так что завтра утром её отводишь ты… Так что ты хотел?

– Послушай, – наконец говорю я, – а ты, случайно, не знаешь, кто это у них там такой по фамилии Полянский?

Чья-то прошлая жизнь