Учение Коперника и религия: Из истории борьбы за научную истину в астрономии

В декабре 1615 г. Галилей прибыл в Рим, где устроил ряд диспутов по вопросам, касавшимся нового учения о мире; пробыл он там до конца мая 1616 г. Письмо Кверенго, одного из приближенных папы, к кардиналу Александру д’Эсте от 1 января 1616 г. дает некоторое основание думать, что Галилей был вызван в Рим и что приглашение это держалось в большом секрете. «Поездка Галилея в Рим, — читаем мы в этом письме, — не совсем произвольная, как думали, — хотят заставить его объясниться, как согласует он движение Земли с совершенно противным сему учением священного писания».

Но как бы то ни было, Галилей пустил в ход всю силу своего красноречия и своей эрудиции, защищая с огромным успехом учение Коперника в домах светских и церковных сановников. Не было таких возражений, которые бы он не сокрушил, и его выступления оказывали сильное влияние на здравомыслящих людей. Это, между прочим, видно из того, что упомянутый Кверенго в своем письме к д’Эсте от 30 декабря 1615 г. сообщает: «У нас сейчас находится Галилей, который часто держит на собраниях любознательных людей удивительные речи об учении Коперника, которое он считает истинным».

О манере Галилея отстаивать свои идеи Кверенго в письме от 20 января 1616 г. к кардиналу писал: «Ваше высокопреосвященство испытали бы большое удовольствие, если бы слышали Галилея рассуждающим в кружке 15 или 20 человек, наседающих на него то в том, то в другом доме. Он так уверен в своем деле, что всех их высмеивает, и если не убедит в справедливости своего мнения, то во всяком случае докажет ничтожество аргументов, какими противники хотят повергнуть его на землю… Мне особенно нравится то, что он, прежде чем ответить на приводимые против него аргументы, начинает их еще подкреплять новыми, по-видимому, сильными, чтобы потом через опровержение поставить противника в еще более смешное положение».

Некоторые из влиятельных просвещенных прелатов (Орсини и др.) ласково приняли Галилея как ученую знаменитость и даже снискали ему благосклонность папы Павла V, беседовавшего с ним. Полагая, что его блестящие научные аргументы поняты и в конце концов даже приняты в высших церковных сферах, Галилей надеялся, что его дело приняло хороший оборот. «Часть моего дела, лично меня касающаяся, — писал он 6 февраля 1616 г. к статс-секретарю великого герцога тосканского Пиккене, — совершенно окончена, хотя с моим делом связано другое, касающееся не меня лично, но и всех защитников известного вам учения или мнения, о котором теперь идет дело, и хотят притти к некоторому решению». Но в высших церковных кругах правильно усмотрели в защищаемой Галилеем астрономической системе наступление нового, противорелигиозного мировоззрения и готовились нанести этому учению решительный удар.

Напрасно Галилей указывал, что пуще всего богословы должны бояться того, «чтобы не получилось большого скандала, если будет осуждено истинное положение». В то время как он горячился на диспутах, в связи с доносами Лорини и Каччини, 24 февраля 1616 г., по приказанию папы Павла V и кардиналов инквизиции, собралось 11 «богословов-квалификаторов» (цензоров) для обсуждения учения Коперника. В тот же день эти консультанты инквизиционной конгрегации вынесли следующее решение: «Положение, что Солнце является центром мира и вовсе неподвижно в отношении перемещения, глупо и абсурдно в философском отношении и еретично в формальном отношении [по существу], так как оно явно противоречит изречениям священного писания во многих его местах, как по смыслу слов писания, так и по общему истолкованию святых отцов и ученых богословов. Положение, что Земля не является центром мира и не неподвижна, но в себе самой целиком движется также суточным движением, глупо и абсурдно в философском отношении; рассматриваемое же с богословской точки зрения является по меньшей мере заблуждением в вопросах веры».

Таким образом, учение Коперника было признано нелепым и ложным не только с богословской, но и с философской, т. е. естественнонаучной, точки зрения. При этом, вынося решение о «философской» ценности учения Коперника, квалификаторы не утруждали себя изучением вопроса по существу, ибо от них заранее требовалось вынесение отрицательного решения. Характерно, что приведенные два положения в документах инквизиции называются «предположениями математика Галилея», хотя эти невежественные формулировки не имеют ничего общего с формулировками Галилея или Коперника и заимствованы из доноса Каччини.