Учение Коперника и религия: Из истории борьбы за научную истину в астрономии

Галилей все-таки подозревал, что против него что-то затевается, и просил некоторых своих влиятельных друзей — Чези, Дипи, Чиамполи и других — узнать из достоверных источников, что происходит в высших церковных кругах в связи с вопросом об учении Коперника. Все эти лица имели беседы с влиятельным членом конгрегации инквизиции и цензуры иезуитом кардиналом Беллармином об отношении учения Коперника к христианскому вероучению. Об этих беседах они сообщили Галилею, причем все они указали ему, что о свободной пропаганде учения Коперника не может быть и речи.

Так, Чези писал Галилею, что из разговора с Беллармином для него стало ясно, что нужно всячески избегать разговора о Копернике, чтобы это не послужило поводом для разбора вопроса о том, следует ли это учение допустить или осудить. «Что касается учения Коперника, — подчеркивал Чези, — то сам Беллармин, принадлежащий к числу руководителей конгрегации, которой такие вещи подведомственны, заявил мне, что он считает его еретическим и что движение Земли, без всякого сомнения, противно писанию. Вы видите, как обстоит дело; я всегда опасался, что когда в свое время в конгрегации индекса будет поставлен вопрос о Копернике, то в самом лучшем случае дело ограничится запрещением его».

Необходимо отметить, что в беседе с Дини кардинал Беллармин сказал, что учение Коперника не будет запрещено только при условии, если это учение будет трактоваться лишь как удобный способ описания небесных явлений, т. е. в духе католической догматики, по существу усвоенной богословом Осиапдером. Для католика, — подчеркивал Беллармин, — о движении Земли можно говорить лишь в том смысле, в каком многие сторонники системы Птолемея говорят об эпициклах, в реальное существование которых они не верят. Галилей в письме к Дини от 23 марта 1615 г., категорически отвергая точку зрения Осиандера, протестовал против истолкования учения Коперника как математической фикции, подчеркивая, что описание небесных явлений само по себе еще не требует принятия движения Земли и что до Коперника существовали удовлетворительные способы этого описания. Напротив, истинной задачей Коперника, — указывает Галилей, — было как раз доказать, что Земля в действительности движется, и если Коперник в своем «посвящении» признает, что положение о движении Земли создает ему репутацию глупца в глазах толпы, суждения которой, как он говорит, его не беспокоят, то он поступил бы действительно очень глупо, если бы захотел создать себе такую репутацию, защищая мнение, в истинности которого он не был бы твердо убежден.

Поэтому Галилей подчеркивает: «По моему мнению, учение Коперника не допускает смягчающих оговорок, так-как существеннейшим его пунктом и основным утвержденном является движение Земли и неподвижность Солнца, вследствие чего его нужно или целиком осудить, или принять таким, как оно есть; иной возможности, во всяком случае, я себе не представляю».

Все это Галилей писал тогда, когда инквизиция в большой тайне занималась «делом Галилея», т. е. обсуждала вопрос об отношении учения о движений Земли к христианскому вероучению. Как раз в это время в Неаполе вышло из печати «Письмо отца настоятеля Паоло Антонио Фоскарини, члена ордена кармелитов, к Себастиану Фантони, генералу ордена, о мнении пифагорейцев и Коперника о движении Земли и неподвижности Солнца и о новой пифагорейской системе мира». Это богословское сочинение неизвестного дотоле коперниканца Фоскарини подчеркивало, что новые астрономические открытия дают все основания считать правильным учение Коперника, причем вопрос о согласовании этого учения с «священным писанием» оно решало в духе Галилея. Конечно, это сочинение не могло пройти незамеченным, оно сразу подверглось резкой критике со стороны одного духовного лица, и на эту критику Фоскарини не замедлил ответить. В споре со своим противником Фоскарини захотел иметь арбитром такое ответственное лицо, как Беллармин, который недавно был приобщен к лику «блаженных» — назван «святым доктором». И в результате 12 апреля 1615 г. этот кардинал написал письмо к Фоскарини, в котором довольно подробно разобрал вопрос об отношении христианской религии к учению Коперника.