Учение Коперника и религия: Из истории борьбы за научную истину в астрономии

Видный астроном «Римской коллегии», престарелый иезуитский ученый Христофор Клавий (1537―1612), которому папа Григорий XIII поручил реформу календаря, признал, что так как фазы Венеры не могут быть отвергнуты, то приходится подумать, каким образом видоизменить пути небесных тел, чтобы спасти старое, геоцентрическое объяснение явлений. Сам Клавий под влиянием новых фактов и доказательств в конце концов поколебался в непогрешимости системы Птолемея и пробовал искать прибежище в системе Тихо, которую вначале игнорировал. А как именно иезуитские ученые приспособлялись к новым научным фактам, как спасали старое представление о мире, как обезвреживали (т. е. фальсифицировали) науку, видно, например, из того, как они пытались истолковать неровности лунной поверхности.

Из факта неравномерной освещенности лунной поверхности Галилей заключил, что эта поверхность неровна, что она имеет горы и долины и, следовательно, в этом отношении подобна земной поверхности. Галилей отверг возражение, будто Земля темна, не светит и поэтому не может быть небесным телом: вид «старой Луны в объятьях новой», т. е. так называемый пепельный свет неполной Луны, он, как и художник и ученый Леонардо да Винчи и астроном Местлин (учитель Кеплера), объяснял светом, отраженным от земной поверхности. Галилей пришел к выводу, что Земля сияет подобно Луне, т. е. с Луны наша Земля кажется точно такой же, как Луна с Земли, только она значительно больше и ярче. Кроме того, обнаружив колебание пепельного света, Галилей объяснил это тем, что различные части земной поверхности неравномерно отражают солнечные лучи и что особенно ярко Земля светит, когда покрыта облаками. Именно в связи с телескопическими наблюдениями над нашим спутником Галилей в «Звездном вестнике» открыто высказался в пользу учения Коперника, заявив, что «Земля не должна быть исключена из хоровода светил», так как «Земля движется как планета и превосходит Луну блеском своего света».

Однако противники Коперника и Галилея никак не могли примириться с этим выводом, вытекающим из представления о сходстве Луны с Землей. Поэтому они поставили вопрос: нельзя ли истолковать обнаруженный телескопом факт неравномерного освещения лунной поверхности, не принимая того, что Луна имеет горы и долины, т. е. не допуская, что она похожа на Землю, и, стало быть, не превращая Землю в небесное тело? По-видимому, этот вопрос и задавал себе Клавий, так как в упомянутом заключении членов Римской коллегий мы читаем: «Нельзя отрицать большой неровности Луны; но отцу Клавию кажется более вероятным, что не поверхность ее неровна, но скорее самое тело Луны имеет неоднородную плотность и имеет части более плотные и более разреженные; так же дело обстоит и с обычно наблюдаемыми простым глазом пятнами».

Таким образом, Клавий считал, что неровность освещения Луны вызвана не горами и долинами, а неоднородной плотностью различных частей поверхности Луны, которая совершенно гладка и сферична. Это мнение пытался отстоять некто Коломбо, и Галилей выявил его полнейшую несостоятельность и на этом примере показал, что истину надо искать не в старых верованиях, а в самой природе, т. е. в данных наблюдений и опыта.

Спор о неровностях на лунной поверхности не должен показаться странным; он был вполне закономерен, так как богословы и схоластические ученые и философы не могли согласиться с Галилеем, что Луна — землеподобный мир. Что этот спор касался основ религиозного мировоззрения, ясно показал ярый противник коперниковской системы мира Ла-Галла, который в начале 1612 г., вскоре после полемики Галилея с Коломбо, выступил против Галилея с книгой «О явлениях на лунной орбите», в которой критиковал взгляды Галилея о Луне. В ней этот представитель схоластической «науки» совершенно правильно заявил, что «физический спор» о Луне перерастает в богословский спор, так как допущение на Луне гор, долин и т. д. разрушает фундамент всей схоластической философии и всего религиозного мировоззрения. Ла-Галла подчеркивал, что это мнение неизбежно ведет к крайне еретической, атеистической мысли Джордано Бруно, что Земля не является единственным миром, а человек — не цель творения.

Противники коперниканства не хотели также мириться с утверждением Галилея, что солнечные пятна свидетельствуют о вращении Солнца вокруг своей оси. Ведь факт вращения огромного Солнца должен был, конечно, служить веским аргументом в пользу аналогичного вращения гораздо меньшего тела — Земли. Астроном иезуит Шейнер заявил, что солнечные пятна не принадлежат Солнцу, а представляют собою не что иное как небольшие темные небесные тела, обращающиеся вокруг Солнца и кажущиеся темными всякий раз, когда им случается проходить между Солнцем и Землей. Но Галилей на основе огромного материала своих наблюдений блестяще опроверг это представление, за которое ухватились противники новой системы мира.