Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности

«И я получил это не от человека или чьего-либо учительства, и не передал мне кто-то, но и не от меня самого я выучил, не нашел и не отыскал моим старанием. От Бога, одним откровением Христа, я получил это и под руководством Христа выучил», а именно — на пути, когда, направляясь в Дамаск, он услышал голос Христа, как думает блаженный Иероним.[73]

…и не через человека, но единственно Иисусом Христом ему было открыто…[74]

Апостольское Евангелие Христа и откровение, происходящее вследствце прямой экстатической инспирации, имеют прямое отношение к истории апостола Павла. Лютер утверждает, что со стороны Павла было бы неправильно обращаться за советом к людям по поводу того, что ему даровал Сам Всевышний:

Ведь нечестиво было подкреплять советом людей божественное откровение, как если бы он сомневался.[75]

4.4. Благодать как содержание пророческой боговдохновенности

В богословии Лютера экстатическое переживание у пророков как таковое не обладает самостоятельной ценностью. Важным является то содержание, которое приобретается вследствие такого переживания. То, что не является спасительным деянием Бога, имеет либо демоническое происхождение, либо представляет собой лишь сонное мечтание человека.

Когда Господь открывает Себя человеку в прямой пророческой боговдохновенности, Он передает Свое присутствие, качества и обетования. Для Лютера не был актуален вопрос о том, каким образом происходит общение между Богом и человеком, для него было важно само происходящее событие, которое обладает сотериологическим значением.

Через пророческую боговдохновенность (инспирацию) невидимый Бог, Deus absconditus, открывает Сам Себя как открытого, милосердного Бога, Deus revelatus, который делает очевидной Свою внутреннюю благодать для пророков. Сокровенность пророческой боговдохновенности по благодати соответствует своему содержанию. Пророческая боговдохновенность имеет отношение к божественному opus proprium.

Лютер никогда не называл закон богодухновенным. Закон относится к внешним проявлениям человеческой жизни. Более того, этот закон известен всем народам, благодаря единству творения, как некий природный, естественный закон, который находит свое выражение в таких формах, как Декалог. Поскольку закон уже известен, то нет смысла считать какие-либо рассуждения о нем откровением, откровение предполагает раскрытие чего-то неизвестного в природе, а именно — благого Бога. Следовательно, пророк является evangelista, а не legista. Как пророки, так и апостолы знали о законе. Он был естественной частью их жизни, Евангелие же было дано им благодаря действию Святого Духа:

Они, пожалуй, слышали закон, однако эту истину Евангелия они получили из откровения Святого Духа…[76]

Истинный пророческий дух ставит Божью благодать выше всего, даже выше всякого закона. Даже в самом законе пророк видит скрытое Евангелие и непреходящие обетования:

Следовательно, пророк посмотрел на закон Моисея духовными глазами, видя, что в нем скрыт и заключен закон веры, Евангелие благодати и незримые обетования…[77]

Лютер подчеркивает высокое положение благодати и свободу богодухновенных людей; даже «богодухновенный христианин, исполненный Святого Духа», способен сотворить более высокие законы и положения, чем десять заповедей Моисея, потому что Христос превыше и чище любого библейского пророка.

Лютер считал, что основной темой всех Писаний является вопрос обетований Божьих и человеческой веры в них. Следовательно, книга Бытия уже «почти Евангелическое произведение». Авраам «друг Самого Бога». В Новом Завете апостолы также являются «друзьями Христа»:

И в этом причина того, что Священное Писание наделяет Авраама такой славой и называет его близким и другом Бога у Исайи, как Христос называет своих апостолов не рабами, а друзьями.[78]