Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности

Вот что я благоразумно признаю: многие места в Писании темны и сокровенны не вследствие важности предметов, но вследствие незнания слов и грамматики, однако они нисколько не препятствуют знанию всех вещей в Писании. Ведь что в Писании может оставаться благоговейно сокрытым, когда после того, как печати были сломаны и камень отодвинут от входа в гробницу, было открыто то величайшее таинство, что Христос, сын Бога, стал человеком, что Бог троичен и един, что Христос ради нас пострадал и будет править вечно? Неужели и это в двусмысленных словах известно и воспето? Убери Христа из Писания, что еще ты в нем найдешь? Глупо же и нечестиво знать, что все вещи в Писании находятся в яснейшем свете, и вследствие немногочисленных темных слов говорить о темных вещах, если в одном месте слова темны; но в другом ясны. Об одной и той же вещи, яснейшим образом объявленной всему миру, говорится в Писании то словами ясными, то она еще скрыта в словах темных.[130]

Лютер был заинтересован в сотериологическом аспекте. Хотя писание и обладает достаточно ясным содержанием, чтобы понять спасительную весть Евангелия, в нем остаются непонятные места, требующие размышлений:

Писание принадлежит всем, достаточно ясное, насколько это надо для спасения, достаточно также темное для душ-созерцательниц.[131]

Апостолы являются «основателями веры». Вера любого верующего основывается на ясном апостольском новозаветном послании. Даже один такой текст является достаточным основанием для веры, потому что Христос и Святой Дух полностью присутствуют в нем. Однако Господь, по милости Своей, даровал нам много ясных пророческих и апостольских посланий, которые, как восклицает Лютер, «просто и ясно даруют мне Христа».

В своем общем христологическо-сотериологическом определении достаточно ясного текста Лютер уделял особое внимание субъективному опыту верующего. Простой смысл воспринимаемого верующим текста (как в письменной, так и в устной форме) является единственным условием его понимания. Лютер полагал, что текст обладает своей собственной силой и светом, чего достаточно, чтоб быть понятным любому, кто читает его с открытым сердцем и в поиске благодатного Бога.

Критикуя откровение от Иоанна, Лютер защищает свою позицию, используя простую аргументацию: «Я говорю то, что чувствую». Более того, он не считает откровение апостольским и пророческим.

Занимаясь исследованием, Лютер объединяет осознание текста с опытом. Такова структура правильного понимания доктринального содержания Библии:

Оставайтесь с тем учением, в котором достоверное Писание и человеческий опыт.[132]

У меня есть два самых верных и непобедимых свидетеля, а именно: Писание и совесть, которая есть опыт, ведь совесть — тысяча свидетелей, Писание — бесконечное число свидетелей.[133]

Сам опыт делает для меня Писание достоверным.[134]

Вера в ясность текста — это реальность, создаваемая тем же Святым Духом, который вдохновлял пророков. В этом смысле Лютеровский способ оценки тесно связан с богословским и экспериментальным методами. Те тексты, которые были результатом выражения доктрины, воспринятой пророками, оцениваются спасительной боговдохновенностью, зарождаемой Святым Духом: