Ученик

– Хорошо, я приду. До встречи, советник, – капитан коснулся берета.

Отвернувшись, он направился к все еще топтавшемуся на пороге Эргельту. Бесцветные губы старика растянулись в приветливой улыбке.

Глава вторая, в которой Урс слушает странствующего монаха

– Я сойду, – Урс коснулся плеча возницы. – Останови здесь, папаша.

Подвозивший его крестьянин натянул вожжи:

– Тпрруу! Стоять!

Тащившие груженый бочками с пивом воз кобылы охотно остановились. Взяв лежавшие рядом узелок и посох, паренек соскочил на землю. Протянул хозяину телеги полгроша – вторую часть обещанной платы:

– Счастливой дороги, папаша. Спасибо, что подвез.

Ничего не ответив, возница щелкнул кнутом, и лошади потянули воз дальше. Урс постоял, пристраивая узел на конце срезанной в лесу палки. Положив ее на плечо, побрел к видневшимся впереди домишкам – предместью Вигенбурга. Телега, на которой он так удачно ехал все утро, уже с ними поравнялась. За шестнадцать дней, прошедших с момента бегства из Мевеля, Урс почти все время путешествовал на своих двоих. Несмотря на подгонявший его страх и желание поскорее оказаться как можно дальше от родного города приходилось экономить. Когда "дублеты" схватили Урса у порога собственного дома, в кошеле на поясе лежала довольно приличная сумма – шесть с половиной гульденов. Деньги, которые за день до катастрофы дала ему матушка, нужно было теперь растянуть хотя бы на пару месяцев. Но как паренек ни старался, грошик за грошиком они исчезали в мозолистых крестьянских лапах, кошеле возницы или за щекой странствующего торговца. Кроме еды пришлось прикупить кое-что из необходимых в дороге вещей – хороший нож, кресало, старый, но теплый плащ, служивший ему постелью. Спал он в эти дни чаще всего в лесу.

Видела бы его теперь матушка, Урс судорожно вздохнул. При мысли об арестованной фрау Анне, в груди паренька болезненно сжалось сердце. Как это уже не раз бывало, накатила тоска. В такие моменты от собственного бессилия хотелось завыть. Завыть, как тогда, когда бежал со всех ног по ночному Звездному тракту. Несся прочь от развалин Старой башни, прочь от проклятого Мевеля, ставшего ловушкой для его семьи…

– С дороги, сопляк! Затопчу!

Грозный окрик и нарастающий за спиной стук копыт заставили погруженного в раздумья Урса зайцем отскочить на обочину. Обмирая от невольного страха, он смотрел, как мимо проносится целая кавалькада. Судя по одежде, двое рыцарей со слугами. Паренек чертыхнулся, проводил конных недобрым взглядом. Со злорадством увидел, как оборвыши, возившиеся у дороги, кинули в них несколько комьев земли. С завидной ловкостью угодили последнему всаднику в спину, но человек даже не оглянулся. Через несколько мгновений верховые скрылись за хибарами. Обстрелявшие их мальчишки, что-то крича, побежали следом.

Поправив на плече посох с узелком, Урс зашагал по тракту.

* * *

У входа в харчевню висела добротно сделанная из дерева и проволоки клетка. В ней имелось колесо, в котором бежала коричневая белка. Урс долго стоял, с любопытством наблюдая, как зверек несется вперед, оставаясь при этом там же, где был. Ранее такой забавы ему видеть не приходилось.

Наконец голод напомнил о себе, и паренек вошел в открытую дверь заведения. Внутри, несмотря на дневной час плавал сизый туман. Дым от очага, вместо того чтобы уходить через проделанное в крыше отверстие, расползался по всей харчевне. В горле сразу запершило, на глаза навернулись слезы. За длинным столом сидели четверо и, покашливая, торопливо хлебали какое-то варево.

Из едкого тумана на Урса выдвинулась грузная фигура в сером фартуке, с огромным мясницким ножом на боку. Лицо человека до половины было замотано грязной тряпицей, над которой горели воспаленные глаза. Смерив паренька взглядом, повар гнусаво поинтересовался, что ему тут нужно?

– Пожрать чего-нибудь горячего, – ответил Урс.

– Есть гороховая похлебка с салом. За грош цельный горшок получишь.

– Тащи.

– Садись, – мужчина в фартуке указал на свободное место с краю стола. – Сейчас принесу. Пива налить? Полгрошика кварта – пей не хочу.

– Да, – Урс прислонил посох к бревенчатой стене. – И краюху хлеба!

Покосившись на бородатого соседа, который, вытянув жирные губы трубочкой, дул на горячее варево в деревянной ложке, он сел. Пристроил узелок на полу, так, чтобы стоял между ногами. Поморгал заслезившимися глазами и следом за остальными начал кашлять.

Долго ждать не пришлось. Рябая замарашка, чуть постарше его, принесла пиво в огромной щербатой кружке. Отхлебнув, Урс скривился: хмельной напиток беззастенчиво разбавили. Хорошо, если на треть. Но ругаться было не с руки.

– Кушайте, – вернувшаяся девка поставила перед ним дымящийся горшок, положила кусок хлеба. – Может, еще што принесть?