Ученик

Подмастерье вышел из книжной лавки, чтобы встретить гостя, а хозяин, покряхтывая, поднялся. На негнущихся ногах заковылял к полке, где стояло полтора десятка разношерстных томов – последние приобретения. Все они были не новы, из недавно распроданной после смерти владельца библиотеки рухтского бальи, но в хорошем состоянии. Немножко подумав, Эргельт отобрал для начала "Основы государства" Турана Цутхского, "Обычаи и законы земли Фреезской" – сочинение мессира Альбы, и "Рассуждения о духе человеческом" Анонимуса. Отнес их на столик, несколько лет назад поставленный специально для капитана. Тот, когда приходил, проводил в лавке не один час. В глубине души старик уважал странного клиента за любовь к рукописным книгам. В искреннем интересе Меродера хозяин лавки не сомневался. Хоть капитан крайне редко что-либо покупал, его уважительное, молчаливое внимание во время пространных комментариев Эргельта обеспечило ему лояльность старика.

Не говоря уже о том, что Меродер был настоящим знатоком каллиграфии. Он мгновенно, с точностью до десяти лет определял время, а также место создания любого фолианта. Безошибочно различал руку мастеров, будь-то монахи из Берхингема или копировавшие их стиль соседи-конкуренты – Гильдия Переписчиков Уррена. Даже сам Эргельт не настолько хорошо разбирался в тонкостях, хотя его предки основали лемельское Братство Каллиграфов.

Еще одно обстоятельство для Эргельта, поклявшегося, что никогда не будет продавать отпечатанные на станке книги, несомненно говорило в пользу капитана. Тот совершенно не интересовался новинками, появившимися благодаря дурацкому изобретению. Меродер всякий раз молчаливо соглашался с мастером, когда старик повторял свое любимое из "Истории каллиграфии":

– "В начале было Слово от Бога. И только наш брат-каллиграф, владеющий искусством, способен перенести его на бумагу".

Эргельт услышал, как на улице подмастерье приветствует клиента. Губы старика привычно растянулись в любезной улыбке, которой он всегда встречал посетителей. Опираясь рукой о край стола, хозяин ждал, когда войдет капитан, но тот почему-то не спешил.

Через некоторое время в лавку вернулся Григ. Быстро подойдя к Эргельту, он зашептал, что наемник задерживается. Его остановил городской советник Кон, и теперь они о чем-то беседуют.

– Вы бы вышли, мастер, поздоровались, – косясь на дверь, предложил парень. – А то нехорошо получается…

В задумчивости Эргельт пожевал бесцветными губами. Он лихорадочно припоминал, как появившийся под дверью член магистрата, относится к печатным книгам. Точных сведений об этом в памяти не отыскалось. Там было только, что городской патриций в прошлом году приобрел у него "Песни о любви" – сборник сочинений легендарного трувера Андрэ из Палентры. В подарок даме.

– Да, ты прав, – вздохнул он. – Советник – хороший человек, и не поздороваться с ним – верх невежливости. Дай мне свою руку.

Поддерживаемый подмастерьем Эргельт направился к выходу.

* * *

В ответ на витиеватое приветствие появившегося на пороге старика, Йеремия Кон и Меродер, беседовавшие посреди улицы, коротко поклонились. Поздоровались, но на предложение войти в лавку отказались.

– Я спешу, – пояснил советник. – Скажу несколько слов мессиру капитану и ухожу. Дела! – он развел руками.

– Вы лучше вернитесь к себе, мастер Эргельт, – предложил Меродер. – На улице достаточно свежо, как бы вам не простыть на ветру.

Сказав это, он утратил к старику интерес. Повернулся к Йеремии:

– Продолжайте, советник.

Член магистрата покосился на маячившего в двери Эргельта. Тихо сказал:

– Завтра в Годштадт выезжает новый депутат Рейхстага Ларс фон Ходбург. Он займет кресло умершего в прошлом месяце Максвелла. Для его охраны решено нанять ваших людей.

– Хорошо. Ничего не имею против. Я подберу вам десяток человек.

Снова покосившись на хозяина лавки, Кон шепотом сказал:

– Магистрат просит, дорогой капитан, чтобы именно вы возглавили эскорт депутата.

– Это еще зачем? – нахмурился наемник. – Что вы там задумали? Выкладывайте, Йеремия, не ходите вокруг да около!

– Тише, тише, – Кон быстро коснулся рукава собеседника. – Дорогой Меродер, мы три дня совещались, пока не пришли к общему мнению, что найденную вами у морских разбойников бумагу необходимо предъявить канцлеру. И потребовать от него объяснений.

Советник замолчал, и Меродер раздраженно поинтересовался, он-то тут при чем?

– Это ваши, лемельские дела, – проворчал он. – Людей для охраны я, конечно, предоставлю…

– Капитан, – настойчиво перебил патриций, – ваше слово многого стоит. Вы – честный воин, которого знают и в имперской столице. Когда вы подтвердите у кого и при каких обстоятельствах была изъята известная вам бумага – никто и не подумает усомниться. Ваше свидетельство стоит двухсот дукатов, которые мы заплатим лично вам за эту поездку.

Меродер хотел что-то ответить, но передумал. Некоторое время он молчал, потом сказал, что сообщит о своем решении вечером. Кон озабоченно наморщил лоб, однако возражать не стал.

– Как угодно, мессир, – он поклонился. – В таком случае, приглашаю вас отужинать сегодня у меня в доме.