Ученик афериста (СИ)

Как же я был рад, что юрист перевел внимание только на меня, а не пытался вытащить слова из чудом выжившей Камилы!

Где-то полчаса мы обсуждали детали. Совершенно не разбираясь в документации и не зная, какие вообще документы нужны юристу, я чувствовал себя вполне уверенно, так, словно полжизни занимался тем, что проворачивал юридические аферы. Камила, она же Финнеас, сидела с откровенно тупым выражением лица, и в этом был единственный крохотный прокол операции: наследница картеля выглядела так, словно ей явственно плевать, что происходит с империей ее отца.

— Будьте спокойны, — пожал мне руку юрист, когда я протянул ему чек с шестизначной суммой. В лучах солнца блеснули золотые часы на его запястье.

— Закон на вашей стороне, от себя я сделаю все возможное и позабочусь о том, чтоб дело прошло тихо.

— Вы меня не поняли, — опустив конверт на стол, сказал я. — Я не прошу вас провести дело тихо. Я хочу, чтоб каждое издание, каждый новостной сайт Латинской Америки, каждый телеканал говорили о том, что семья Сантана на, пока что, законном пути возвращении империи.

Юрист немало удивился.

— А вы намерены действовать напрямую.

Сдержано улыбнувшись, я открыл перед Камилой дверь.

— Мы намерены действовать даже аморально, чтоб вернуть наркокартель… ой, прошу прощения, компанию. Всего доброго.

Закрыв дверь, я потянул Финна за руку.

Адреналин бешено кипел в крови, словно я с парашютом прыгнул.

— Я молодец?

— Ты молодец, — кивнул Финн в обличии моей жены.

Взглянув на часы, я нахмурился.

— Это был бы номер, если бы зелье перестало действовать в кабинете юриста, — заметил я. — Черт его знает, сколько тебе еще гнуть спину под тяжестью силиконовых прелестей Камилы.

Лицо Камилы исказила ярость.

— Ладно, не бесись, красавица, — фыркнул я. — Кстати, тебе очень идет образ Камилы. Даже больше, чем самой Камиле.

«Камила» раскраснелась.

— Пошли, — улыбнулся я. — Не здесь же трансгрессировать.

Финн замялся.

— А иначе можно переноситься?

— Только порталами, но я не буду его создавать только ради того, что тебе не нравится трансгрессия. Кстати, ты заметил, как лихо трансгрессирую на огромные расстояния?

— Нет.

— Урод.

***

Дозвониться Сильвии и сообщить о маленьком успехе было невозможно. Ее быстрый ответ: «Я очень занята», меня обнадежил (ну, я пытался), поэтому остаток дня был свободен, что позволило мне с чувством выполненного долга вернуться на колдовской рынок.

Не знаю, с каким старанием атташе варила Оборотное зелье (никак танцы с бубнами над ним весь месяц устраивала), но Камила Сантана вот уже второй час оставалась Камилой Сантаной.

— Нет, не надо плести ей дреды, — сказал я, когда мы с Финном (а вернее с Камилой), зашли в бар «Борзый Конь». — Это не навсегда. Дольше двенадцати часов зелье не действует, если и действует, то… то ты заплетешь Камиле дреды, обещаю.

Днем в баре народу было всегда мало, в основном это были маги-путешественники, зашедшие пропустить по стаканчику и спастись от духоты.

— О, иди сюда, — позвал бармен Михаил, поставив напротив меня тарелку с сомнительного вида какими-то белыми комочками, с чем-то внутри. — Пробуй.

Я скривился, принюхавшись.

— Давай, — гаркнул Михаил.

Послушно взяв в руки это склизкое яство, я отправил его в рот, и тут же выплюнул в мусорную корзину.

— Блядь, что это?

— Это суши, — нахмурился Михаил. — А что с ними не так?

— Ты попробуй.

— Нет, я же их готовил. Между прочим, из хорошей ливерной колбасы.

— Из чего?!

— Ну собака ее не жрет, что делать. Так, гурман хуев, ты чего пришел?

— Дай с собой пару бутылок чего-то, что можно пить, — опустив сикли на стойку, сказал я.

Михаил, бормоча себе что-то под нос, открыл ящик с пыльными бутылками джина.

— А что за тигрица рядом с тобой? — хмыкнул бармен, поставив на стойку бутылки. — В шатре вудисток новая ученица, и ты обязан отполировать ее своими гениталиями?

— Красивая? — фыркнул я.

— Ага, — улыбнулся Михаил, пригладив бороду и наклонившись к Камиле. — Девушка, у вас такие восхитительные губищи, не хотите ли ими посербать моего борща?

Я рассмеялся, а Камила Сантана, схватив бармена за бороду, намотала ее на кулак.

— Это не девушка, это Финнеас, — пояснил я.

Михаил, разжав руку недо-Камилы, перекрестился.

— Ты что сделал с собой?

Финн открыл было рот, но бармен сам ответил на вопрос.

— Мне кольцо твое пидарское в носу сразу не понравилось.

— Щас будет мясо, — ухмыльнулся я, предвкушая грядущий мордобой, поэтому, подхватив бутылки, потащил Финна за собой. — Пока, Михаил. Пойду, смою с Финна косметику.

— В церковь его своди! — отозвался Михаил.

*

Сидя на ступеньке у домика, я лениво наблюдал за тем, как жирный енот копается в мусорном баке у соседнего трейлера. В руке тяжелела чашка с джином, а перед глазами пробегала эта пастораль мексиканской деревни: куры, бродящие без присмотра, собаки, лениво греющиеся в лучах вечернего солнца, дети на игрушечных метлах, люди, занятые своими делами. Все чем-то заняты, кажется, что их часы тикают быстрее моих.