Ученик афериста (СИ)

— Я клянусь тебе, — тихо, едва слышно, сказала Доминик, прижав ладонь к щеке брата. — Я клянусь, что никто не узнает. Если надо будет, я заставлю Ала замолчать.

— Это как же? — вырвалось у меня. Хотя, на берегу Доминик предельно ясно пояснила, как.

Но меня и не думали слушать.

Серьезно, эти чертовы близнецы будто меня не видели и не слышали!

— Не появляйся за городом после заката, — шепнул Луи, поцеловав сестру в макушку.

— И не собиралась, — ответила Доминик. — Береги себя.

И Луи, не одарив меня и взглядом, подхватил спортивную сумку. Через минуту за ним закрылась дверь, оставив нас с Доминик в квартире одних.

Зная, что стоит Луи исчезнуть с горизонта, кузина скидывает свою ледяную маску высокомерия, я и не думал остаться без ответов.

— Какого черта ты молчала? — вскинулся я. — Доминик, ты должна была рассказать родителям.

— Закрой рот, — отчетливо, почти по слогам, произнесла Доминик, повернувшись ко мне.

Холодные искры в ее глазах никуда не исчезли.

— Его нужно поставить на учет министерства…

— Закрой рот.

И, как ни в чем не бывало, пошла заваривать чай.

— Луи опасен. — Этот аргумент никак не оспорить.

— Ал, если я узнаю, что ты попытаешься снова выдать его, поверь, я окажусь опасней любого оборотня Британии, — сухо ответила Доминик. — Чай будешь?

Какой к черту чай?

Ты скрываешь оборотня ото всех, пытаешься шантажировать меня облавой отца, а сейчас предлагаешь мне чай?!

— Почему он сказал, про «не появляйся за городом»? — вскинулся я, развернув к себе Доминик. — Потому что сегодня он будет там обращаться? Потому что знает, что убьет кого-то сегодня?

— Он никогда никого не убивал, — прорычала Доминик, уткнув палец мне в грудь. — Никогда.

— И ты ему веришь? Очнись, Доминик, оборотни не контролируют себя, они могут и не понимать, что ночью кого-то раздирают, — крикнул я, вспоминая, что мне рассказывал об оборотнях Моран. — Что ты будешь делать, если твой Луи убьет кого-нибудь? Промолчишь и поможешь ему избавиться от остатков тела?

Звонкая пощечина обожгла мою левую щеку огнем. Я пошатнулся, но инстинктивно руку к щеке не прижал.

— Ты еще здесь только потому, что Скорпиус не знает о том, какой ты урод, — прошептала Доминик чуть дрогнувшим от ярости голосом. — И я не скажу Скорпиусу о том, что здесь было. Сейчас мы сядем пить чай и забудем сегодняшний день. Если же нет, и ты снова поднимешь эту тему, я разобью себе лицо о дверной косяк и скажу Луи, что это твоя работа. Подумай, сколько минут после этого ты проживешь.

Я только и мог, что молчать.

— Если же ты вздумаешь выдать секрет Луи, я сделаю то, что обещала на берегу. Ты понял, меня, Альбус?

— Почему ты это делаешь? — снова спросил я.

— Потому что он мой брат, — снова ответила Доминик. — Смог бы ты сделать то же ради Джеймса и Лили?

Часы на стене очень громко тикали, даже слишком громко.

Не знаю, с чего бы я об этом подумал.

— По глазам вижу, что не смог бы, — усмехнулась Доминик. — Поэтому, ты урод вдвойне.

И снова, как ни в чем не бывало, вернулась к завариванию чая.

— А ты двуличная, — протянул я, глядя, как кузина бросает в заварник чайные листья и кусочки лимонной кожуры. — Доминик — жена Скорпиуса категорически непохожа на Доминик — сестру Луи.

— Все мы двуличны, — пожала плечами Доминик. — Вопрос только в том, чего ради.

И вдруг добродушно мне улыбнулась. От этой улыбки мне стало не по себе.

Мы сидели в гостиной и молча пили чай. И оба ждали Скорпиуса.

Сегодня нам его катастрофически не хватало.

========== Глава 8. ==========

На Шафтсбери-авеню было спокойно.

На Шафтсбери-авеню мы с кузиной не испепеляли друг друга взглядами.

На Шафтсбери-авеню вернулся Скорпиус.

Кажется, он стал неотъемлемой частью это кукольной квартирки: только когда белобрысая фигура моего заклятого друга появилась в коридоре, тихо закрыв за собой входную дверь, мне показалось, что наконец-то квартира выглядит так, как она должна выглядеть. Будто Скорпиус был каким-то предметом интерьера, каким-нибудь милым украшением.

Не знаю, что там происходило у Скорпиуса в семье, но после долгих разговоров с родней, он возвращался домой с таким выражением лица, словно разрывался между желанием немедленно уснуть и тягой к убийству.

Я даже не спрашивал, что происходит в жизни моего друга, не знаю, винить ли себя за это. У Скорпиуса была его заветная Доминик, которая для него и поддержка, и опора, и благодарный слушатель, и личный психолог, и еще много кто. Можно сказать, Малфой и его проблемы были в надежных женских руках.

Меня же беспокоило другое, никак не связанное с соседями по квартире.

— Короче говоря, Джеймс отвел меня к проститутке, — протянул я, сидя на продавленном диване в доме Наземникуса Флэтчера, отклонив голову вправо. — Ну и вот.

Флэтчер, склонившись надо мной, не отрывался от курения, наполняя комнату мерзким запахом дешевенького табака.