Ученик афериста (СИ)

— … завести интересные знакомства, — воодушевлено продолжил Наземникус.

— … с картелем-конкурентом, полицией и мафией…

— … много путешествовать…

— … от тюрьмы к тюрьме…

— Да заткнись ты, Моран! — рявкнул Наземникус.

Моран послушно замолчал и отвернулся.

— А взамен на это все «счастье», я молчу о бизнесе, — подытожил я. — Крутая схема, мистер. Никакому мракоборцу не придет в голову искать наркоторговцев там, где крутится сын Гарри Поттера.

— Сечешь тему, малыш, — гордо пожал плечами Наземникус.

— И какая у меня будет доля?

Моран подавился собственным возмущением.

— Семь процентов, — выдавил он.

— Что? — возмутился я. — Семь процентов? За то, что я вас прикрываю?!

— Ты нас еще не прикрываешь, малыш.

— Минимум двадцать, — безапелляционно произнес я.

— Но… — раскрыл было рот Наземникус.

— Мой отец узнает об этом, — поставил точку в разговоре я.

Кажется, судя по глазам Флэтчера, тот думал о том, что во мне зреет гениальный махинатор.

— И у меня еще одно условие, — усмехнулся я, глядя, как Моран едва ли не захотел свернуть мне шею. — Скорпиусу Малфою вы больше ничего не продаете. И делаете так, чтоб в Лондоне ему неоткуда было достать наркоту.

Наркоторговцы явно замешкались. Ценный клиент ускользал от них, но…

— По рукам, — наконец, произнес Наземникус и сжал мою ладонь своей грязной пятерней. — Добро пожаловать в команду, мистер Поттер. Приготовься окунуться в увлекательный мир криминала, разврата и прочих радостей, малыш!

========== Глава 2. ==========

«Господи, да что ж я делаю-то?»

Именно с этой мыслью я просыпался каждый день после того, как учеба в Хогвартсе осталась позади.

Шли недели, перерастали в месяцы. На календаре красовался август, а я, жил словно в тумане, не особо осознавая то, чем занимаюсь.

Рутина въелась в будни раньше, чем я предполагал: проснулся, привел себя в порядок, завтрак, трансгрессирую с отцом в Отдел мракоборцев, изображаю там бурную деятельность (благо в отделе кадров сразу поняли, какой я «талантливый» мракоборец, и усадили меня в архив), а вечером появлялся в жилище Наземникуса, где вершил мелкие тогда еще криминальные делишки.

Казалось, у меня раздвоение личности. Я целый день пенял себя за то, что ввязался в наркокартель, да еще и так легко, корил себя за это и давал слово покинуть сомнительный бизнес, но каждый день, за исключением пятницы, исправно работал на благо процветающему в Лондоне криминалу — расфасовывал сушеную коноплю по брикетам и пакетам поменьше.

Наземникус к моим перепадам настроения привык. И даже сначала пытался подыскать нужные слова, ведь терять такого ценного работника, как сына Главы Отдела мракоборцев ему очень не хотелось.

— По сути, мы не делаем ничего плохого, — заверял Наземникус. — Мы организовываем досуг людям, которые принимают наркотики. И это их свободный личный выбор, принимать или нет. Мы же никого носом не тыкаем в тазик с порошком. И не пихаем самокрутки в рот.

Однако скоро Флэтчеру наскучило меня успокаивать, тем более, что несмотря на то, что мой разум был занят раскаянием и самобичеванием, руки послушно работали.

Штаб мы основали в доме жулика, по адресу Паучий Тупик, дом номер восемь.

На всю жизнь я запомнил этот утлый квартал в районе Ламбет, и дом, который как нельзя лучше подходил под образ Наземникуса.

Пыльное, захламленное до невозможности жилище, в цветовой гамме которого преобладали лишь два цвета: серый и грязно-бордовый. Грязная кухня, на которой, как мне кажется, никто никогда не готовил ничего съестного, гостиная — просто рай для боггартов и моли докси, в одну-единственную спальню я даже не рискнул заходить. Но при этом страсть хозяина к ворованному золоту прослеживалась, сложно было не заметить это обилие натертых до блеска кубков и блюд в дряхлых сервантах, бесчисленные резные шкатулки не закрывались от переполнявших их украшений, по большей части женских, но самым пиком этого золотого декаданса средь пыли и грязи был дебелый бюст Мерлина, отлитый из золота, и занимавший почетное место на унитазном бачке.

Наземникус, что с него взять. Его желание окружить себя роскошью никак не совпадало с его возможностями и чистоплотностью зажравшейся свиньи, а поэтому золото и остальные ценные безделушки в этом доме смотрелись смешно и нелепо.

Еще он был огромным поклонником магловского джаза тридцатых годов. Дышащий на ладан патефон в его доме постоянно играл заезженные пластинки, и я, коротая вечера в этом «притоне», успевал прослушать все раза по три, таким образом, к концу лета досконально был знаком с каждым аккордом.

Лето заканчивалось, а я все постигал нелегкий труд наркоторговца. Вот уже миновал октябрь, когда я продал свою первую партию, а потом, когда Наземникус убедился, что меня не засекли, выходил торговать чаще и отнюдь не безобидными самокрутками. Год пролетел настолько быстро, что я даже не наблюдал за календарем.

Говорят, счастливые часов не наблюдают. Наверное, я придурок, какого поискать, но, черт побери, мне нравилась такая жизнь!

***