Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

Бедный, бедный мой стеснительный отец. Казалось, он мечтал просверлить в полу дыру и провалиться сквозь землю, пока дядя Дадли задыхался возмущенными ахами и охами.

— Люблю я это дело, — холодно сказал я, поднявшись со стула. — Девок на морозе через пуховик щупать. Разрешите откланяться, пойду, изнасилую в подворотне какую-нибудь бухую прихожанку.

Конечно, стоило дяде Дадли покинуть наш дом и взять с отца обещание, что он немедленно пристроит меня в военную школу, отец тут же поспешил меня успокаивать. Но я его не слушал, будучи погруженным в мысли о Скорпиусе: снова взвешивал, нужен ли он мне или нет, если сомнительный обряд обернется успехом.

Он нужен Луи — это факт. Я был уверен, что если кто и сумеет поставить оборотню мозги на место, то это мой безмозглый друг.

Действительно ли он нужен мне?

Несколько лет назад

Знаете, что делают среднестатистические нормальные шестнадцатилетние подростки в начале первого ночи, зная, что завтра им вставать в половине восьмого утра на сложнейшее занятие по трансфигурации?

Очевидно, спят.

Знаете, что делали мы со Скорпиусом Малфоем?

Шарились по темному ночному замку, в поисках тощей черной кошки, которая могла гулять где-угодно: хоть в подвалах Слизерина, хоть в совятне.

— Тебе. Сраных. Шестнадцать. Лет, — рычал я. — Ты вообще не умеешь спать один?

— Не умею, — смутился Скорпиус, посветив под ноги волшебной палочкой.

— С кем ты дома спишь?

— С кошкой. Или с домовым эльфом.

Я закатил глаза.

На Большой лестнице и при свете убиться было легко, а ночью, ориентируясь лишь на небольшой луч света из волшебной палочки — это практически смертный приговор.

— Если нас поймает Филч, — предостерег я. — Это будет жопа.

— Я скажу, что ищу кошку, он поймет, — уперся Скорпиус.

Кошка отыскалась застрявшей в рыцарских доспехах на четвертом этаже, видимо была такой же глупой, как и ее хозяин. Вытащить бедное животное из лязгающих доспехов, которые, ожив, принялись махать руками, гремя на весь замок, было еще сложнее.

— Да заткни ты ее, — шептал я, оглядываясь по сторонам. Кошка орала так, что в симфонии с лязгающими доспехами уж точно заставила проснуться всех.

— Доспехи, миленькие, отдайте, котейку, — взмолился Скорпиус, потянув кошку на себя и все же вытащив, когда кошка издала особо громкий визг.

Мы вернулись в башню едва ли не бегом, потому что топот и причитания завхоза были лучшей мотивацией ускориться.

Открыв скрипнувшую дверь, Скорпиус благосклонным жестом короля перед народом приказал однокурсникам спать.

— Подкроватный монстр? — прошептал Скорпиус, заглянув под кровать. — Нет подкроватного монстра.

И, выпустив кошку на одеяло, тоже улегся.

Я упал в кровать, переведя дыхание. На соседней кровати замурлыкала кошка, отчего в спальне стало как-то уютнее, и я очень скоро уснул, накрывшись теплым пледом.

***

— Ал, — осторожно потрепав меня по плечу, прошептал Скорпиус.

Я приоткрыл глаза и спросонья с трудом узнал его бледную физиономию.

— Что? Кошка сбежала?

— Не, — замотал головой Скорпиус, в доказательство пихнув кошку мне в лицо. — Вот она.

— А что случилось?

— Пойдем, покушаем.

Я сел на кровати и взглянул на Скорпиуса, как на идиота.

— Два часа ночи, — прошипел я. — Скорпиус, спи.

— Я на кухню, — замотавшись в плед, сказал Скорпиус. — Принести тебе вкусняшек?

— Нет, просто унеси себя и дай мне поспать.

Он вышел за дверь, а тощая кошка, мурлыча с громкостью автомобильного двигателя, устроилась у меня в ногах.

***

— Ал, — снова позвал меня знакомый восторженный голос. — Я с лестницы упал.

— Головой вниз?

Скорпиус снова улегся в кровать и перетащил кошку к себе.

— Маска для сна, — шептал он, копошась в одеяле. — Перчатки для сна, сэндвич для сна, водичка для сна, молоко для сна, кошка для сна, игрушечный Джиглипафф для сна…

— Спи, — почти рявкнул я.

И только закрыл глаза, как услышал громкий треск со стороны кровати Малфоя.

— Скорпиус, что это?

— Это я яблочко ем.

— Еще один звук и я засуну тебе это яблочко…

Скорпиус снова очень громко откусил кусок.

— Пожалуйста, усни, — взмолился я. — Будь человеком. Или ты меня доведешь, и я запущу в тебя Заклятием Оцепенения.

Скорпиус, отложив яблоко, послушно зарылся в одеяло.

Повернувшись на другой бок, я тоже закрыл глаза.

***

— Ал, — прошептал Скорпиус, дотянувшись до меня ногой. — Вставай. Я придумал идею для бизнеса. Мы будем шить ботиночки для хомяков и…

Не поворачиваясь, я тоже высунул из-под одеяла ногу и с силой пнул его.

— Заткнись и спи, Малфой.

***

— Ал, — наклонившись ко мне, позвал Скорпиус.

Я раздраженно открыл глаза и взглянул на циферблат часов. Половина третьего ночи.

— Давай вязать, — улыбнулся Скорпиус, протянув мне невесть как оказавшуюся у него корзину с клубками ниток и спицами.

— Я тебя сейчас ударю.

Скорпиус поджал губы.

— Спи, — в очередной раз сказал я.

— Я не могу уснуть.

— Потому что тебе нельзя пить кофе, идиот. Просто лежи. И не двигайся.

Нехотя улегшись, Скорпиус снова заерзал в кровати.

— Не могу устроиться, — пыхтел он. — Слишком большая подушка… слишком холодно. Мне надо покушать… и тебе надо покушать, котейка, и тебе надо покушать, игрушечный Джиглипафф. Ал, хочешь кушать?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза