Ученик чародея

— Этого следовало ожидать, — Хериорх явно был доволен, его глаза светились. — Садись, — он кивнул на кресло, Андрей покорно сел. — Это хорошая иллюстрация к нашим прежним разговорам — о том, что собой представляет человек.

— Я помню, — Андрей поморщился, ему не хотелось вступать с Владыкой в философские споры. Однако Хериорх явно думал иначе.

— Хорошо, что помнишь, — он усмехнулся. — Я говорил тебе, что в этом мире нет равенства. И хотя в каждом из нас живет зверь, мы — а точнее, вы, — он ткнул пальцем в сторону Андрея, — привыкли себя сдерживать. Не потому, что вас беспокоят всякие там морально-этические нормы, — это все глупости, попытки обмануть самих себя. Единственным сдерживающим фактором для вас является страх наказания.

— Не согласен, — покачал головой Андрей. — Страх наказания действительно существует — на этом, например, основано все уголовное право. Но ведь есть и другое. Совесть, например.

— Совесть? — Владыка насмешливо вскинул брови. — Ерунда. Полная ерунда. И кстати, — он улыбнулся, — почему-то бытует представление, что со своей совестью человек всегда может договориться — если ему доподлинно известно, что о грехе его никто никогда не узнает.

— Бывает, — согласился Андрей. — Но вы ведь жили в то время, когда из-за этой самой совести люди стрелялись — или я ошибаюсь?

— И это было. Но девять из десяти стрелялись именно потому, что всплывал некий не слишком приятный факт. И хоть как-то восстановить свою честь, свою репутацию можно было только одним способом — пустив себе пулю в лоб. И в данном случае твоя хваленая совесть выступает все тем же пугалом. Просто страх смерти оказался слабее страха бесчестья.

— А десятый? Тот, кто просто не мог жить со своим грехом?

— Ну и что? — Владыка пожал плечами. — Он лишь подтверждает правило. Люди сами придумали себе условия игры, придумали нормы жизни, во многом глупые, и впадают в истерику, когда не могут этим нормам соответствовать. То есть в итоге все, опять же, сводится к банальному чувству страха. Так что страх, Андрей, — это еще одна из сил, движущих миром. Но! — Владыка поднял палец. — Если в тебе нет страха, то все человеческие нормы и принципы перестают что-либо для тебя значить. Ты обретаешь свободу — свободу истинную, настоящую. — Ну а как быть с Богом?

— С Богом? — насмешливо переспросил Хериорх.

— Ах, да… — Андрей кивнул. — Я забыл, что вы в него не верите. — А ты, значит, веришь?

— Может быть. По крайней мере, там что-то есть, — Андрей указал пальцем в потолок.

— Ты казался мне умнее, — Владыка надменно усмехнулся. — Твоя вера в Бога смешна.

— Человек должен во что-то верить. Иначе ему незачем жить. — То человек. А ты маг. — Вы хотите сказать, что маг — не человек?

— Не придирайся к словам, — поморщился Хериорх. — Суть не в этом. Суть в том, что ваш Бог — это всего лишь очередная страшилка. Веди себя пристойно — попадешь в рай, будешь грешить — пожалуешь к чертям в ад… — Он засмеялся. — Человеческая глупость меня просто восхищает. — Ну а если Он все-таки есть?

— Я его пока не встречал. Вряд ли ты будешь спорить с тем, что я знаю о Мироздании в тысячи раз больше, чем все ваши ученые и богословы, вместе взятые. Я повидал очень многое, но Бога пока не встречал. Более того, не встречал и никаких объективных свидетельств его существования. Потому и говорю, что люди сами придумали себе пугало, чтобы сдерживать в себе зверя. Ведь что получается? — Владыка снова усмехнулся. — Вы стремитесь к праведности не потому, что так вам подсказывает ваша хваленая совесть, а потому, что чувствуете над собой десницу Божью, потому, что боитесь его наказания. В итоге мы пришли все к тому же страху. А страх — это атрибут слабости, противоположностью которой является сила. Это, кстати, повод вернуться к нашим поселенцам. — Он слегка потянулся в кресле, послышался хруст суставов. — Стоило им оказаться на свободе, и они почувствовали вкус к силе, ощутили свою истинную природу. И я могу это только приветствовать.

— Да, но что из этого получится? — возразил Андрей. — Если следовать вашей трактовке, то они должны просто перебить друг друга, и на этом все кончится.

— Не скажи, — Владыка покачал головой. — Осознав свою истинную природу, они придут и к пониманию иерархии силы, иерархии власти. Сильные будут наверху, слабые внизу. Вот и все, исключительно гармоничное общество.

— Скорее уж стадо, — насупился Андрей. — Стадо, где каждый ревностно отстаивает свое место под солнцем.

Ему не хотелось больше спорить. Извращенная, человеконенавистническая логика Владыки его удручала.

— Может, следует посмотреть, что у них там? — Андрей взглянул на Хериорха. — Пока не поздно?

— Разумеется. — Владыка встал, ленивым взмахом руки открыл Дверь. — Пошли…