Ученик дурака (сборник)

Киноактёры
зримее всех несутся во мглу:
двадцать четыре кадра в секунду,
за кадром кадр.
Так говорил
сумасшедший Рене Лалу –
властелин гигантских улиток
на кружеве сломанных эстакад.

Мы – не фильм, а дагерротип.
Долго, дорого: ничего
нам не светит, только кровавым –
фотограф в своей каморке.
В старину было модно снимать мертвеца,
как будто бы он живой.
Раз увидел фото – потом узнаёшь
эти взгляд,
и грим,
и подпорки.

Мы пока без подпорок.
Решившись, дорого заплатив,
проступаем на серебре рассвета,
медленно выгораем.
Засыпай, туганым, посмотри мой сон
про седые косицы ив,
невозможные ирисы,
терпкие яблоки Трой Урая –
есть такое село
в моей любимой глуши,
там угрюмые ангелы после вахты
сушат грязные рукавицы.
Камские воды,
глиняный берег,
полынь,
камыши,
родники в рифлёных следах колёс.
Как напьешься из-под копытца –
станешь джип вороной,
но скорее козёл-уаз:
развороченный бампер, мутные фары,
не закрываются двери.
Тут бывает и не такое, но не о том рассказ,
а о том, как от желтых яблок
светится берег.

Говорят, их нельзя собрать и,
скажем, сварить компот.
То есть можно,
пробуйте, дурни – смеются местные.
Плод в корзине тоскует о брате,
том, что в траве гниёт,
и умирает
за час –
из малого солнца
в бурое месиво.
«Круговая порука яблок» –
очень авторское кино:
всё трясется, свет контровой
и ничего
непонятно.
Я пытаюсь их снять на память,
раз с собой не захватишь, но
бестолковая камера
видит
только
серебристые
пятна.

октябрь 2013

«В царстве шума и сажи…»

Юрию Смирнову

В царстве шума и сажи,
у железнодорожной насыпи
краски насухо
вытерты осенью и тоской.
Где-то здесь позапрошлый октябрь
надламывал нас и пил;
ястребино крича,
скорый поезд шел высоко.

Здесь-то ты и находишь мох –
невозможно бархатный,
за худыми хибарками,
мертвым пустым депо.
Настоящий, сырой,
из лесов со зверьём и бардами,
будто временно служит тут –
час, как принял пост.

Ты стоишь и смеешься,
смех расходится кольцами,
как же любит скитальца мир,
и любого, кто обречен.
Нежно гладишь свой город по мху,
изучая пальцами,
как любимую спину,
ключицу, шею, плечо…

Обещаешь себе не ждать
ничего хорошего,
будет крошево,
в мох запросишься, идиот.
Город вдруг содрогается,
ощущаешь ладонью дрожь его.
Это поезд идёт.

сентябрь 2013

«Покуда отец слишком бодро…»

Юрию Смирнову