Ученик касты глубин

Две ракушки нашлись довольно быстро. Третью пришлось поискать, уже и гонг, судя по ощущениям, должен был вот-вот ударить… И тут я замер. Прямо передо мной, прилепившись к небольшому рифовому выросту, красовалась ракушка. Та самая, двустворчатая, разве что не с чёрными «губами».

Начались контракции, но, пока внимание было занято, их было легко игнорировать. Я протянул руку. Хм, чем бы оторвать? Ножа, разумеется, нет. Подумал, что, наверное, грубой перчаткой я бы смог оторвать моллюска. Тут же пришла мысль: а что дальше? Не, ну если там жемчужина… Ведь что-то говорили про то, что ныряльщик вроде как и не «настоящий», пока не принесёт первую жемчужину. А я ща вот возьму и вынырну с ней! Каково, а?!

Ну, Скат, решай! А то вон опять онемение в стопах началось, ещё чуть-чуть — и судорога пойдёт снизу, предвестник самбы. Хорошо хоть всего пятнадцать метров.

Бум-м-м — прокатился удар гонга.

Ладно, я с сожалением взглянул на ракушку и, оттолкнувшись руками от рифа, по наклонной взмыл к верёвке. С середины выходил уже на руках.

Пока вентилировался, всё думал — может, стоит попробовать оторвать? Руки, конечно, окарябаю, без вариантов… А потом? Под водой открыть? Чем?!

Блин, а вдруг? Вдруг?! Эх…

— Наставник! — наконец, совсем загнав себя в непонятки, позвал я. — Слушай, Наставник, ведь мне никто так и не сказал, сколько жемчужин… ну, в смысле, слёз Атарапы должен сдать каждый человек глубин за сезон?

— Зачем ты сейчас спрашиваешь? — дед, рассевшийся в середине лодки и мечтательно созерцавший небо, недовольно глянул на меня.

— Ну… Просто… Просто стало интересно, и всё.

Дед помолчал.

— Узнаешь… в своё время. Обязательно. Не переживай: кто станет людьми глубин, те в любом случае узнают.

Отдышавшись и успокоив пульс, я наконец с холодной головой оценил ситуацию. Вот каковы шансы, что в ракушке жемчужина? Я ведь никогда этим вопросом не интересовался! Но то, что вытащив и выпотрошив на своём пляжике целую кучу ракушек, я встретил жемчужины только в одной, настораживало.

Ладно, выдохнул я и, что называется, «отпустил».

Не сейчас.

Успеется.

И тут же кое-что вспомнил!

— Наставник! — опять позвал я деда.

— Да чего тебе ещё-то?!

— Скажи Руйхе, что может перестать цепляться за груз, на этой глубине он уже не нужен.

Девушка, которую я теперь видел плохо, — она висела, ухватившись за корму, и изгиб борта почти полностью скрывал её от меня — всё же кинула в меня прищуренным взглядом.

Ну, сейчас-то что не так? — глядя на подругу, я даже развёл руками, на секунду выпустив планширь. Не страшно, зажал ногами верёвку, что тянулась к корзинке. Я ж вроде не спорю с Наставником, а даже с ним советуюсь как бы.

— Вот сам и скажи своей невесте, — буркнул дед, опять прикрывая глаза. — А то сначала самовольничают, а потом Наставник то, Наставник это…

Вот козёл! Я вздохнул.

— Руйха! — приходилось повышать голос.

— Что, Скат? — голос у подруги был подчёркнуто нейтральный.

Зато я увидел быстрый взгляд в мою сторону её папаши.

— Можешь не держать груз, когда на дне, тебя уже не вытолкнет.

— Это духи воды начинают удерживать человека в глубине, — не открывая глаз, изрёк дед, — и чем глубже, тем сила их больше.

— Вот видишь, — я показал рукой в сторону деда, — и Наставник об этом же говорит.

Туситала наклонился к дочери и что-то тихо сказал. Или спросил? Я не жалуюсь на слух, у меня-то уши неповреждённые, но расслышать отсюда не смог.

— Хорошо, Скат, — уже теплее отозвалась моя… Хм, всё ещё моя?

Я кивнул. Ну хоть голос потеплел.

— Кстати, Скат! — в голосе подруги уже был вопрос.

И спрашивала она всё-таки меня, а не отца или этого расслабленного пенька.

— А если я оставлю груз под лодкой, а потом уйду вперёд, в поисках… Ведь верёвка, по которой мне потом подниматься, останется позади. А как же?

— Так ты вернись к верёвке, — предложил исполнявший обязанности её «помогая» Мака.

— Ага! Да я по гонгу уже скорее на воздух подняться хочу, а ты «вернись», — прям отшила его моя девчонка.

Ух молодец! Не знаю, но мне почему-то потеплело после этого. Я хотел было сказать, что она может как я, отталкиваться и сначала под углом всплывать, гребя руками и ногами, пока не достигнет грузового фала, но не успел.

— У тебя же в руках корзинка, — негромко и очень-очень тепло подсказал ей отец. — а на ней что?

— Верёвка! — догадалась Руйха. — Ой, и правда! Ладно, я попробую.

Гонг, вдох, «На дно!», и я опять ушёл под воду. Опять подрулил дальше от лодки, чтоб поскорее выйти на ещё не обследованный участок.

Когда докатился долгожданный бам-м-м, в моей корзинке добавилось ещё три камешка. Эх, половина, ещё как минимум два раза нырять.

Перед тем как всплывать, я окинул взглядом окрестности.

Кай только-только начал подъём. Хори тоже. Тайпен уже успел преодолеть половину дистанции до поверхности. Руйха… Я сразу и не сообразил — девушка всё ещё стояла на дне и, запрокинув голову, смотрела на верх.

Что это она? Решила потянуть время? Типа потренить устойчивость к гипоксии. Ведь только доводя себя до края, ты развиваешься.

Ну ладно, давай подождём.