Ученики Ворона

— Вот, — одобрил Ворон. — Уже совсем другой разговор пошел. Уже что-то. Ты давай подумай, что это за место может быть, а потом мне расскажешь.

— Хорошо, — кивнул я.

— И помни самое главное — важно пересидеть первое время, пока не уляжется волна, чтобы не видно вас было и не слышно, — негромко произнес Ворон. — А там, глядишь, и воевать дальше уже смысла не будет. Все перегорит, и угли золой подернутся. Опять же через года два-три и в Халифаты вернуться получится. Сафару, по сути, на все здешние забавы наплевать. И если ваши головы никто больше требовать не станет, так он ни про меня, ни про моих учеников и не вспомнит. Вру — вспомнит, когда ему понадобится какую-нибудь грязную работенку сделать. Вот тогда он и предъявит вам счет за свою плохую память.

Что-то путается наставник. То «нам», то «вам». Словно он нас уже от себя отделил.

— Да, вот еще. — Он протянул мне золотой медальон, тот самый, что у тела Виталии подобрал. — Мало ли как сложится. Если что, пусть он будет у тебя, хорошо? Как опознавательный знак.

Ничего не понял. Но вещицу взял, разумеется, и убрал в кошель.

— Ладно, идем ужинать, — похлопал меня по плечу учитель. — Что-то проголодался я.

Мы чудесно устроились на втором этаже корчмы, где обнаружился небольшой зал с камином. Редкость в подобных корчмах, между прочим. Как правило, на втором этаже подобных заведений имеются несколько комнат, которые гости могут занять для ночлега, и пара каморок, где обитают неприглядного вида девицы, готовые за пару монет провести время с мужчиной, желающим немного развлечься.

В любом случае этот зал оказался очень кстати. Мы чудным образом в нем разместились и впервые за долгое время ощутили себя если не почти как дома, но очень близко к тому. Горит очаг, мы сидим за одним столом, на котором имеется вкусная еда и вино, нам хорошо и весело.

Даже наставник — и тот стал совсем такой, как раньше. Он отпускал язвительные шутки, дымил своей трубкой и время от времени посмеивался, чего за ним давно не водилось. Что уж говорить про остальных?

Смех и гвалт стояли такой, что никто из нас не услышал, как скрипнула дверь и в помещение вошел незваный гость. Возможно, он даже поздоровался, но Карл как раз в этот момент решил ознакомить присутствующих с очередной песней, популярной на нашей с ним родине, в которой говорилось о том, как красотка Маргарет собирала малину, а сзади к ней подкрался медведь, восхищенный тугими икрами и огромной задницей молодки.

Увы, увы, но мы так и не узнали, чем у этой парочки кончилось дело, потому что визитер несколько раз ударил посохом об пол. Звук вышел громкий, похожий на тот, с которым пробки вылетают из бутылок с шипучим асторгским вином. Гадость, кстати, редкая, и много его пить нельзя. Очень потом голова болит.

— Магистр Альдин, — вынул трубку изо рта Ворон. — Нежданно-негаданно.

— Ой ли, Герхард? — очень по-доброму, как и всегда, улыбнулся старый маг. — Впрочем, может, ты и в самом деле ждал не меня. Но пришел я. Ты же знаешь, как щепетильно я отношусь к своей репутации, не так ли?

— Прекрасно знаю. — Ворон положил трубку на стол и поднялся на ноги. — И очень это ценю. Вот только…

— Все будет хорошо, — огладил белоснежную бороду маг. — Не волнуйся. Мой долг перед тобой перейдет на них.

Дальнейшее произошло очень быстро. Да что там, «быстро» — это не то слово. Казалось бы, Альдин старик, ткни пальцем — развалится. Но это, как выяснилось, лишь иллюзия. Никто из нас даже уловить не смог того момента, когда он вскинул руку и пустил в ход заклятие.

Не успело тело нашего учителя повалиться на пол, как Альдин вторым взмахом руки разметал нас, так и не успевших понять, что только что мы осиротели, по стенам. В прямом смысле слова. Он прилепил нас к ним, словно каких-то насекомых. Видал я такие штуки, богатеи любят всякую ерунду за большие деньги скупать, называя это коллекциями. Вот и жуков-пауков собирают, прикалывая их иголками к страницам огромных альбомов.

Мы сейчас вроде этих жуков были. Двинуться невозможно, руки-ноги как не свои, и даже говорить не получается.

Хотя о чем тут говорить? Выть только и осталось, потому как тот, кто из нас, глупых юнцов, магов сделал, сейчас недвижимо лежал на полу, и в его груди дымилась ровная круглая дыра, сквозь которую виднелся немытый пол. Дымилась как раз там, где еще минуту назад стучало его сердце.

Ворон был мертв. Совсем мертв. Навсегда. А мы даже не могли покарать того, кто его убил.

— Придется кое-что вам объяснить, — охнув и приложив руку к пояснице, Альдин присел на стул. — Хоть и не по чину мне каким-то подмастерьям что-то объяснять, ну да ладно. В память о Герхарде я это сделаю.

Гелла с ненавистью замычала, из ее глаз лились слезы, вены на шее вздулись так, что было страшно смотреть.