Ученица Леди-Ситх (СИ)

И тут что-то обжигающее резко полоснуло его по спине. Он коротко вскрикнул от неожиданной боли и застыл. На несколько секунд потеряв связь с реальностью, он не сразу осознал, что это был конец плазменного лезвия Мастера.

— Тогда ты поблагодаришь меня за это, — заявил довольный собой Од’док, деактивируя клинок. Ацесэтиш слышал его голос словно через плотную пелену. В ушах стучало. Это сердце слишком громко перекачивало кровь.

«Этого не могло случиться, » — его пустой отстранённый взгляд упал на присутствующих, но человек их не видел. Он смотрел куда-то сквозь них. — «Это происходит не со мной».

Из оцепенения его выдернул высокий насмешливый голос Шайлин.

— Что стоишь? Скажи своему Мастеру «спасибо» за урок.

Взгляд Ацесэтиша вдруг сфокусировался. Он видел их. Он видел глумливые лица ситхских Лордов. Его учитель… только что публично унизил его, опозорив перед всеми правителями сектора, чьи мерзкие рожи сейчас кривились от ухмылок. Человек ощутил поднимающуюся внутри волну обжигающего гнева. Он ненавидел всех их. Он хотел, чтоб они подохли. Здесь. Сейчас.

Но его рациональная часть останавливала его от того, чтобы броситься на них с мечом или даже использовать против них ментальные техники. Потому что они были Лордами. И конец этого боя был предрешен ещё до его начала. А закончилось бы всё очень быстро и плохо для него.

— Спасибо, Мастер, — прошипел Ацесэтиш, совершив над собой немалое усилие.

— Ну чё, выкусил, Джекте? — тут Од’док мерзко расхохотался. — Всё, Ацесэтиш, вали, свободен, — бросил он, отсмеявшись. Человек развернулся и быстро зашагал прочь. Так быстро, чтобы Лорды не успели хорошо рассмотреть прожжённый плазмой длинный диагональный шрам на его спине. Двери уже почти сошлись за ним, когда он расслышал слова Халитин, остававшейся почти всё это время безмолвной:

— Удивительно, что твой ученик позволил тебе это. Впрочем, позволяет — значит, заслуживает.

***

Ацесэтиш решительно вытащил из одной из ячеек в длинном стеллаже обтрепанный фолиант. Человек уже давно заприметил его среди других артефактов хранилища, однако изучать не спешил. Потому что описанный там ритуал был смертельно опасен не только для того, на кого был направлен, но и для того, кто его применял. Но ситху было уже всё равно. Од’док должен умереть. Плевать, какой ценой.

А вся эта компашка Лордов скоро разъедется по своим системам. И ему представится шанс.

Ацесэтиш перелистывал страницы мелко трясущимися пальцами. Ритуал был сильным и требовал длительной подготовки. Единственная ошибка могла перечеркнуть всё. Но человек уже принял решение. В случае неудачи… если они оба выживут… Ацесэтиш запомнил технику из одного древнего трактата. Технику, которая позволяла форсюзеру убить себя быстро и безболезненно.

***

— Я тебя не звал. Чё пришёл?

Глубоко посаженные маленькие глазки Од’дока смотрели на Ацесэтиша с удивлением. Конечно. Мастер не ожидал увидеть ученика в своём личном покое.

Человек молчал.

— Чё ты тут забыл, я спрашиваю? — клатуинца всё это, похоже, начинало злить. Сжав кулаки, он направился в сторону ученика. Ацесэтиш вскинул обе руки и указательными пальцами прочертил в воздухе перед собой сложную руну.

— А ну, отве… — Лорд ситхов не успел договорить. Его плоть объяло чёрным пламенем, языки которого сорвались с рук человека. Морду Од’дока перекосило, и, когда он дико заорал от боли, Ацесэтиш осознал: во всей галактике не нашлось бы для него звука приятнее, чем этот. Мясо на костях Мастера быстро истлело, и Ацесэтиш понимал, что нужно бы прекратить ритуал, пока не стало слишком поздно. Он чувствовал, его силы уже почти иссякли, но он не мог, не хотел останавливаться. Он должен был увидеть, как это уродливое омерзительное чудовище — чудовище, что измывалось над ним на протяжении многих лет, что убило его мать и оставило ему столько ненавистных ему шрамов — превратится в пепел.

В конце концов в глазах потемнело, человек почувствовал, как начал терять равновесие. Но момента соприкосновения с полом он ощутить не успел — всё вокруг поглотил вязкий мрак.

***

Ацесэтиш очнулся и резко распахнул глаза. Подняться с пола у него вышло не сразу: руки при попытке опереться на них начинали трястись, тело слушалось плохо. Словно он пролежал здесь без сознания с десяток часов, а то и больше. За окном из-за горизонта выплывало красное солнце. А пришёл он в покой клатуинца уже после рассвета. Да, прошло явно больше десяти часов.

Его взгляд упал на горсть пепла на светлом ковре. И этот простой факт отозвался невероятным удовлетворением внутри. Од’док перестал существовать. Окончательно и бесповоротно. И Ацесэтиш, наконец-то, впервые за долгие годы почувствовал себя свободным. А раз этой мрази больше нет, то титул Лорда, как и система Мьедо теперь принадлежат ему и только ему.