Ученица Леди-Ситх (СИ)

— Так и быть, — милостиво разрешил Од’док. — Но, когда начнёт вонять, выкинешь эту мертвечину. Ты меня понял? — мальчик кивнул и прижал голову к себе сильнее. Его лицо исказилось от беззвучного плача.

***

— Чё? Чё ты там про меня вякнул, Люжен? А ну повтори! — прорычал клатуинец, нависая над худым темноглазым юношей. Его лицо в обрамлении крупных чёрных кудрей, немного не доходивших до плеч, оставалось спокойным.

— Я сказал, у ранкора морда краше, чем у вас. А ещё у вас изо рта помоями несёт, как от дианоги, Мастер. И у меня, если вас память подводит, уже есть ситхское имя.

От дерзких слов ученика Од’дока страшно перекосило. И Ацесэтишу это доставило невероятное удовольствие. И почему он не выбешивал клатуинца раньше? В конце концов, что он ему сделает? Лорд ситхов много и часто бил и пытал своих слуг или подданных, но ученика не тронул ни разу за все эти шесть лет. И Ацесэтиш привык считать, что из-за своего статуса обладает некоторой степенью неприкосновенности.

— Поумничай ещё, закончишь, как твоя мамашка, — злобно проговорил Од’док.

— Может, если бы вы меня учили, мне не приходилось бы умничать? — ехидно поинтересовался Ацесэтиш. — А то от вас уроков не дождёшься.

Это было правдой. Клатуинец вечно где-то пропадал. В основном у Лордов из соседних систем. Иногда пьянствовал. Иногда терроризировал подданных. Поэтому всё свободное время его молодой ученик проводил в библиотеке цитадели, впитывая основы Тёмной Стороны через древние трактаты и голокроны, что было занятием не из легких, но это было всё ещё лучше, чем дожидаться тех же знаний от наставника.

— Уроков хочешь? — оскалился Од’док.

— Было бы неплохо, — спасибо Тёмной Стороне, клатуинец, похоже, наконец-то его услышал. — Только не по древнеситхскому языку, его я уже знаю. И не по древнейшей истории ситхов. Я на днях читал один трактат, — припомнил Ацесэтиш. — И мне там кое-что непонятно. Вы мне объясните?

— Эти бумажки бесполезны. Начиная с сегодня, я буду учить тебя чему-то по-настоящему стоящему.

— Хорошо, Мастер, но че… — договорить он не успел. Крупный кулак клатуинца с размаху прилетел ему в челюсть. Ацесэтиш взвыл, зажал рукой пострадавшую часть лица и отшатнулся. Он не ожидал этого. Во рту появился солоноватый привкус.

— Уважать Мастера, — Од’док глумливо ухмыльнулся.

Всё ещё морщась от боли, юноша оторвал ладонь ото рта и, переведя на неё взгляд, оцепенел. Там лежали два окровавленных осколка зуба.

— Теперь извинись за свои слова, — потребовал Лорд ситхов. Ацесэтиш посмотрел на него с ненавистью. А через секунду смачно сплюнул кровь прямо под ноги Мастеру. И сразу же получил удар в живот, от чего, вскрикнув, согнулся напополам.

— Извинись, — с садистским блеском в глазах повторил Од’док.

— Простите, Мастер. Чтоб вы сдохли, — прошипел человек.

Клатуинец замахнулся было для нового удара, но вдруг остановился.

— Не-ет, я знаю, что ты задумал, — начал он. — Я знаю. Ты решил, твоя мамашка легко отделалась. А сейчас хочешь выбесить меня и получить такую же лёгкую смерть. И тем самым отомстить мне. Не выйдет.

«Как он до этого дошёл?» — пронеслось в голове Ацесэтиша. Извращённая логика Мастера вызывала очень много вопросов. Но физическая боль не дала ему задуматься об этом дольше, чем на секунду.

— Теперь ты будешь приходить в тренировочный зал дважды в неделю. С лайтсабером. И я буду учить тебя уважению. Тебе ясно?

— Можно мне к меддроиду, Мастер? — спросил ученик сквозь стиснутые зубы.

— Тебе ясно? — опять повторил клатуинец.

— Да.

Од’док довольно ощерился, обнажив клыки, а затем махнул рукой.

— Катись.

***

Ацесэтиш шёл через коридоры цитадели. Его Мастер приказал ему прийти. А за последние пятнадцать лет человек освоил роль исполнительного ученика в совершенстве.

Но это, к большому сожалению, не помогало ему совсем избежать спаррингов с Од’доком, лишь сделать их реже. Лорд ситхов никогда ничего не объяснял. Ему и не нужно было. Всё-таки его цель состояла в том, чтобы унизить своего ученика, а не в том, чтобы научить. Ацесэтишу не удалось превзойти Мастера в фехтовании. У него не выходило использовать в поединке весь свой гнев и всю ненависть к клатуинцу, потому что почти всё своё внимание он уделял тому, чтобы лезвие чужого лайтсабера его не коснулось. У него осталось слишком много тонких шрамов по всему телу от самых первых спаррингов. И даже косметический дроид, к его досаде, не смог удалить их полностью.