Училка и Чемпион (СИ)

— Никто не услышит, — шепчет он, прижимаясь ближе, и его руки, теплые и сильные, скользят ниже. Он словно знает, что эти слова снимают мои последние сомнения.

Я закрываю глаза, чувствуя, как тело отвечает на каждое его движение. Мы стоим рядом с моей старой кроватью, которая видела мою юность, мои переживания, но никогда не знала того, что происходит сейчас. И это понимание, что мы находимся здесь, в этом доме, только подогревает моё волнение. Кажется, весь мир сужается до этого небольшого пространства, где мы вдвоем. Тишина комнаты обволакивает, а за дверью — мир, которого как будто больше не существует.

Мирон наклоняется ко мне, его губы касаются моих, и в этом поцелуе я чувствую всё: его страсть, его желание, его уверенность. Я отвечаю, забывая о всём, что должно было меня беспокоить. Страх, что нас могут услышать или увидеть, смешивается с ощущением какой-то невероятной остроты момента. Это делает всё происходящее ещё более захватывающим, и я уже не могу сопротивляться.

Медленно опускаюсь на колени, ощущая, как в груди бьёт набат. Ладони от волнения становятся влажными. Закусив губу, медленно растёгиваю ширинку на джинсах Мирона, а потом высвобождаю его огромный твёрдый член из трусов.

При виде тёмно-бордовой тугой головки мой рот тут же наполняется слюной. Я осторожно дую на неё, а потом тянусь кончиком языка и едва-едва касаюсь.

— Люба, у меня сейчас крыша отъедет, — хрипло шипит Дорофеев. — Возьми его уже скорее в рот.

Сделав вдох, я погружаю его огромный член в свой рот, насколько могу. Обхватываю губами и, помогая себе рукой, начинаю скользить вверх и вниз. Агрегат у Дорофеева действительно такой мощный, что мне приходится сильно постараться. Да и… опыта, вообще-то, ноль… Вчера вечером пришлось много интересных отрывков из интересных фильмов пересмотреть в преддверии расплаты на завтрак с моими родителями.

— Давай, Кошка, ещё…. вот так… — Мирон запускает пальцы в мои волосы и начинает направлять меня.

И то ли я сосу, то ли он меня в рот трахает — уже становится непонятно.

А понятно одно — сколько бы ни читала и не слышала от подруг ещё в универе, что минет это фу для девушки, но оказалось совсем иначе… Потому что я чувствую, как возбуждаюсь сама, как низ живота охватывает жаром.

— Охренеть… охренеть… — хрипло шепчет Мирон, а я ртом чувствую, как его член напрягается еще сильнее.

А потом прямо в горло мне ударяет горячая жидкость, заставляя вздрогнуть и замереть.

И тут в дверь раздается стук.

— Любаша, вы там? — это мама! — Антоша тоже хочет посмотреть на твои грамоты.

Я застываю на коленях с выпученными глазами, прикрывая рот ладонью. Ладно Дорофееву ширинку застегнуть две секунды, но что мне делать с его…

— Глотай, — подмигивает он, ухмыльнувшись.

30

Зажмуриваюсь и выполняю его рекомендацию. Горло обжигает и перехватывает.

— Предложил бы водички, но…. — шепчет Дорофеев, а в глазах смешинки пляшут.

Смешно ему, блин.

— Люба! — требовательно зовет мама и дёргает ручку двери.

— Иду, — вскакиваю с колен, судорожно поправляю на себе одежду и пробую ладонью губы — не осталось ли следов.

Мирон наблюдает за моими попытками привести себя в нормальный вид с легкой ухмылкой, даже не торопясь. Он стоит, как ни в чём не бывало, поправляя свой воротник, пока я судорожно поправляю рубашку и отряхиваю коленки на брюках.

Внутри всё кипит от адреналина — меня сейчас больше волнует не то, что только что произошло, а то, что мама буквально в шаге от того, чтобы это узнать.

— Мирон, ты что, совсем? — шепчу я, застегивая пуговицы, которые он расстегнул, когда мы целовались. — Они сейчас зайдут!

— Кошка, успокойся, — ухмыляется он, прислоняясь к двери так, будто вообще не беспокоится о происходящем. — Давай просто откроем дверь, и всё.

Я закатываю глаза, сердито нахмурившись, но, собравшись, направляюсь к двери. Взгляд мечется по комнате в панике, и тут вспоминаю, что у меня в кармане была шоколадная конфета — в школе ученица угостила, я так и забыла. Быстро разворачиваю и бросаю в рот, открывая двери.

На пороге стоит мама, с видом, будто просто прогуливалась мимо, а рядом — Валентина Николаевна и Антон. Последний выглядит немного неуверенно, но явно заинтересован, хотя скорее не грамотами, а тем, что происходит между нами с Мироном.

— Чего это вы закрылись? — прищурившись, всматривается мама в мое лицо.

— Да на автомате как-то вышло, — пожимаю плечами и отхожу, пропуская в комнату маму, её подругу и Антона.

— Вот и они! — радостно говорит мама, показывая на грамоты, будто ничего странного не заметила. — Антон, Люба всегда выигрывала первые места. Сейчас мы тебе покажем!

Мирон стоит чуть позади, и я уже слышу его тихое, сдержанное хихиканье. Он явно наслаждается этой ситуацией больше, чем нужно. Я чувствую, как всё внутри меня переворачивается от стыда и неловкости, но стараюсь держать лицо.

— Вот, — мама уверенно направляется к стене, где аккуратно развешаны мои старые грамоты и награды. — Люба была отличной ученицей и всегда занимала призовые места на литературных конкурсах.