Читаем Учимся читать быстро полностью

Вышеупомянутые Элиза, Джон и Джорджиана собрались теперь в гостиной возле своей мамы: она полулежала на диване перед камином, окруженная своими дорогими детками (в данную минуту они не ссорились и не ревели), и, очевидно, была безмятежно счастлива. Я была освобождена от участия в этой семейной группе; как заявила мне миссис Рид, она весьма сожалеет, но приходится отделить меня от остальных детей, по крайней мере до тех пор, пока Бесси не сообщит ей, да и она сама не увидит, что я действительно прилагают все усилия, чтобы стать более приветливой и ласковой девочкой, более уживчивой и кроткой, пока она не заметит во мне что-то более светлое, доброе и чистосердечное; а тем временем она вынуждена лишить меня всех радостей, которые предназначены для скромных, почтительных деток.

...

Ш. Бронте «Джен Эйр»

«В июне, из *** матери, студент поехал к *** и тете, – нужно было *** их, узнать, как они ***, как *** дяди, лишившегося ног генерала. *** отбывал эту повинность *** лето и теперь *** с *** спокойствием, не спеша читал в *** *** класса, положив *** круглую ляжку на отвел дивана, *** *** Аверченки, рассеянно *** в окно, как опускались и *** телеграфные *** с белыми фарфоровыми *** в виде ландышей. Он похож был на *** офицера – только *** картуз с *** околышем был у *** студенческий, все *** на военный ***: *** китель, *** рейтузы, *** с лакированными голенищами, портсигар с зажигательным *** жгутом.

Дядя и *** были богаты. Когда *** *** из Москвы домой, за ним *** на станцию *** тарантас, *** рабочих лошадей и не кучера, а работника. А на *** *** он всегда *** на некоторое *** в жизнь совсем ***, в удовольствие *** достатка, начинал *** себя ***, ***, манерным. Так было и ***. Он с невольным *** *** в легкую *** на резиновом ходу, *** резвой караковой тройкой, которой правил *** кучер в синей поддевке-*** и шелковой желтой ***.

Через четверть *** *** влетела, мягко играя россыпью *** и шипя по песку вокруг *** шинами, на круглый *** обширной ***, к перрону *** *** дома в два этажа. На перрон вышел взять *** рослый *** в полубачках, в красном с черными полосами *** и штиблетах. *** сделал ловкий и невероятно широкий *** из коляски: улыбаясь и *** на ходу, на пороге *** показалась тетя – широкий чесучовый *** на *** дряблом теле, крупное обвисшее ***, нос якорем и под коричневыми глазами *** подпалины. *** *** расцеловала *** в щеки, он с притворной *** *** к ее мягкой темной ***, быстро ***: целых три *** врать вот так, а в *** время не знать, что с собой ***! Притворно и *** отвечая на ее притворно-*** *** о маме, он вошел за ней в *** ***, с веселой *** взглянул на несколько *** чучело *** медведя с блестящими *** ***, косолапо *** во весь рост у *** на широкую лестницу в верхний *** и услужливо *** в когтистых передних *** бронзовое *** для визитных карточек, и вдруг даже *** от отрадного удивления: *** с полным, ***, голубоглазым *** ровно катила навстречу к ** ***, статная красавица в *** холстинковом ***, в белом *** и *** косынке, с большими *** глазами, вся *** молодостью, крепостью, ***, блеском *** рук, матовой *** лица.

...

Бунин И. «Антигона»

Не правда ли, русских классиков читать нелегко? Но, надеемся, вы справились и с этим отрывком. Теперь проверьте себя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки
Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова
Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова

Эта книга – о знаменитом романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». И еще – о литературном истэблишменте, который Михаил Афанасьевич назвал Массолитом. В последнее время с завидной регулярностью выходят книги, в которых обещают раскрыть все тайны великого романа. Авторы подобных произведений задаются одними и теми же вопросами, на которые находят не менее предсказуемые ответы.Стало чуть ли не традицией задавать риторический вопрос: почему Мастер не заслужил «света», то есть, в чем заключается его вина. Вместе с тем, ответ на него следует из «открытой», незашифрованной части романа, он лежит буквально на поверхности.Критик-булгаковед Альфред Барков предлагает альтернативный взгляд на роман и на фигуру Мастера. По мнению автора, прототипом для Мастера стал не кто иной, как Максим Горький. Барков считает, что дата смерти Горького (1936 год) и есть время событий основной сюжетной линии романа «Мастер и Маргарита». Читайте и удивляйтесь!

Альфред Николаевич Барков

Языкознание, иностранные языки
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука