Учитель

Александр Петрович улыбнулся, вытер платком глаза и зашагал к дому. Сегодняшний тяжелый день еще не закончился. Ему еще предстояло «обрадовать» новостью родных. Но теперь его руки не трусились, хаос в голове исчез. Он чувствовал, как в груди разливается океан безграничного спокойствия. Впервые в жизни ему открылась истина, истина, которая грела ему сердце на всем обратном пути к дому.

* * *

Спустя полчаса Александр Петрович вернулся домой, накормил Шарика, сам поел, после чего зашел в Сашкину комнату и сел за компьютер. У него появилось желание поискать в интернете информацию о той болезни, что в эти минуты жила где-то внутри него, и о ее лечении. Перелопатив массу информации, которую он нашел в интернете, Александр Петрович окончательно убедился в том, что жить ему, и правда, не так уж и много. Если его не убьет болезнь, то химиотерапия убьет однозначно.

Александр Петрович выключил компьютер и перешел в зал. Взяв в руки книгу Дородного, он опустился на диван и принялся читать. Прибежал Шарик, заскочил на диван и положил голову на колени старику. Александр Петрович погладил Шарика и продолжил чтение. Чем дольше он читал, тем больше понимал, что многое из того, о чем говорил автор, совсем недавно открылось и ему.

— Как жалко, что я никогда не думал об этом прежде, — вздохнул Александр Петрович. Он вспомнил девочку Машу. — Так вот о чем говорит автор! — воскликнул он. — Эта девочка живет своим сердцем. Ее разум еще не успел пропитаться негативом нашего общества. Она радуется жизни и живет чувствами, а не страхами. Разве можно радоваться жизни, когда твоя жизнь наполнена страхами?

Александр Петрович вернулся мыслями в прошлое. Перед глазами прошла вся его жизнь. Детство, юношество, взрослая жизнь. Он понял, что единственный период, когда он ничего не боялся, верил в мечты, любил жизнь и наслаждался ею, — было его детство.

— Не из-за того ли, что в детстве я жил сердцем? — спросил Александр Петрович, взглянув на Шарика, закрывшего глаза и спавшего на его коленях. — Мои мечты были живы, желания сильны, любовь к себе искренна. А потом? А что потом? Я думал, что так, как заведено в обществе — правильно и так и надо жить. Как же я ошибался! Каким слепцом был! Как же я не видел того, что общество растит человека неуверенного в себе, сомневающегося во всем и в первую очередь сомневающегося в себе, человека, которым легко управлять, и который никогда не сможет восстать против устоев общества. Ох, как же трудно принять новое. Как трудно отбросить все, что принималось на веру. А оказывается — это заблуждение, и вся моя прошлая жизнь — это иллюзия. Такая же иллюзия, в которой погрязли многие люди на этой прекрасной планете. Я всего лишь следовал тому, чему изо дня в день следуют остальные люди. Родился, поступил в школу, в которой научили только тому, как бояться и избегать ошибок, поступил в техникум, где закрепилось то, что получил в школе, женился, когда для начала надо было понять, что такое жизнь, найти себя в жизни, воспитал детей. А воспитал ли? Всего лишь научил их быть такими как все.

Александр Петрович отложил книгу в сторону, убрал с коленей голову собаки, поднялся и подошел к окну. Снег кружился в воздухе. Воробьи с криками носились друг за дружкой. Парочка синичек, нахохлившись сидела на ветках вишни, росшей под окном.

— Как мудра природа! — пробормотал Александр Петрович. — Как глуп человек! Он мнит себя венцом природы, природы, которую он разрушает изо дня в день, из года в год. Неблагодарное дитя, убивающее собственную мать. Он даже не понимает, что разум — это его самый первый враг. Если существует Бог, в чем я уже очень сомневаюсь, то он очень жестокое существо — он наделил человека мозгами, но не научил его ими пользоваться, а теперь сидит где-то наверху и смеется, наблюдая, как человек гробит свою жизнь, жизнь своих родных, всю планету. Нет. Отныне мой бог — мое сердце. Оно всегда знало, что лучше для меня в этой жизни. Как обидно, что я не слушал его. А все эти глупые страхи. Всегда боялся, что обо мне подумают другие, что скажут, боялся быть белой вороной. А ведь белая ворона — она особенная, она не такая, как другие. Теперь я понимаю, что лучше быть белой вороной, стремиться к тому, что хочет твое сердце, чем быть частью бесчувственного стада, у которого в голове только одно — хорошо покушать, хорошо поспать, с кем-то переспать и заработать побольше денег, чтобы потратить их на всякие дорогие игрушки, от которых толку, как со стриженой овечки шерсти. Когда ты по шею в могиле, начинаешь понимать, что все это не стоит и выеденного яйца. Все это глупости, которые только отвлекают от жизни. Но если это так, то ради чего стоит жить? И что есть жизнь?

Александр Петрович вздохнул, открыл балконную дверь и вышел на балкон.