Учитель биологии

– Ладно, посмотрим, – ответил майор и начал с электрического тока. Арестованный затрясся в кресле, глаза его закатились и, издав крик, он потерял сознание.

– Можно мы выйдем? – спросил доктор.

– Стой здесь, будешь следить за ним, не дай бог этот тоже окочурится, понял?

Доктор вынужденно согласился, но смотреть в сторону арестованного не стал, отвернувшись от них. Майор тем временем достал из ящика стола теннисный мячик, засунул в рот арестованному и, наложив в три слоя пластырь, закрепил мячик.

– А зачем это? – спросил доктор.

– Чтобы не орал, через десять минут увидишь, как он заговорит, – с этими словами майор достал щипцы и методично стал вырывать арестованному ноготь за ногтем, приговаривая: – будешь косить, будешь?

Затем, принеся какой-то инструмент, напоминавший большие плоскогубцы, начал ломать фаланги на другой руке, человек в кресле, если поначалу дергался, инстинктивно пытаясь высвободиться, то уже через пару минут просто сидел, дрожа в конвульсиях. Он несколько раз терял сознание, его снова и снова откачивали, приводили в чувство, доктор подходил время от времени и ватными палочками для ушей прочищал ноздри. Наконец, когда майору показалось достаточными мучения арестанта, он содрал с лица пластырь и, достав изо рта окровавленный теннисный мячик, с издевкой спросил арестанта: «Ну что, созрел для разговора?».

– Дело к черту, – сквозь стон произнес человек, – к черту дело, – и заплакал.

Майор направил на него шланг и окатил холодной водой, методично водя направление струи из шланга слева направо и вниз, с макушки и до пояса. Подождав, пока струйки порозовевшей воды исчезнут в решетке канализации на полу, спросил арестанта:

– Ну, как тебя зовут?

– Дело к чёрту, к черту дело, – ответил тот, едва шевеля губами.

– Я вижу, ты не понял, или не хочешь понимать? Придется продолжить, если ты такой упрямый!

– Дело к черту, к черту дело, дело к черту, – снова заплакал арестант. Увидев, что майор начал копаться в своем ящике для инструментов, намереваясь продолжить допрос, доктор неожиданно заступился за арестанта.

– Не трогай его больше!

– Почему это?

– Потому что это бесполезно, он болен, и болен психически, оставь его в покое, или я уйду, а тебе самому отвечать за него.

– Ну ладно, – примирительно сказал майор, – забирай, только отметь у себя там, что его уже привезли замотанным в полиэтилен, и это не наша вина. Хотя зря ты так сердобольничаешь, может, через полчаса он и заговорил бы у меня.

– А кто он такой вообще? – спросил доктор.

– Бизнесмен какой-то, обэповцы заподозрили его в финансовой поддержке бандподполья и сдали нам, хотя может, он просто отказался отстегивать им, хрен его знает. Уже, наверное, никогда и не узнаем. Непруха какая-то раз за разом идет, не замечаешь?

– Тут не непруха идет, а дело в тебе, – вдруг заявил доктор.

– А что во мне не так?

– Нельзя так, как ты делаешь, ты словно на бойне орудуешь, даже животные не заслуживают такого обращения.

– Что-то раньше ты так не говорил.

– Раньше ты не был таким зверем, ты больше угрожал пытками и не зверствовал, как сейчас, я думаю тебе надо взять отпуск, отдохнуть, развеяться, ну и мы тоже, наверное, отдохнем, пусть этих и других задержанных рассылают в иные места, тем более таких тюрем полно от Ростова и далее на юг по всем республикам.

– Ладно, – махнул рукой майор, – унесите его.

Охранники извлекли арестанта из кресла и потащили к выходу, когда его проносили мимо них, он повернул голову в сторону доктора и четко произнес: «Дело к чёрту, к чёрту дело», хотя доктор готов был поклясться, что прозвучало это в его ушах как «Спасибо, доктор, большое спасибо».

* * *